вы не представляете, какой меня сейчас инсайт шарахнул. сижу, шокированая, давлю лыбу и отчаянно серфлю интернет в поисках надёжной инфы по теме. если выгорит, буду гордиться собой как никогда раньше.

спорт и вправду помогает мне чувствовать себя лучше.
я безумно рада, что открыла его для себя.

Сыча раздражает, что я отрицаю свои умения и обесцениваю себя, а мне правда тяжело, и я далеко не всегда замечаю, что это происходит. Человек, которого я 15 лет считала частью своей семьи, всё это время давал мне понять, что я – пустое место и что моя обязанность – чистота в доме. 'раковина – это твоё лицо'. 'чтоб порядок в доме был! я с белой тряпочкой пройду'. В отрочестве я часто жалела, что родилась не мальчиком и не могу дать ему отпор силой. Сейчас понимаю, что могла бы пойти на борьбу несмотря на то, что я девочка, – а могла не пойти, будучи мальчиком: состояние здоровья ведь то же самое.

Моя проблема в том, что скорее всего, я ищу не просто мужчину, я ищу супергероя. А когда не нахожу этого, то мужчина начинает вызывать у меня отвращение и я начинаю насмехаться над ним.
Ехали, ехали, и приехали…

У меня явный синдром самозванки.

'ты не так хороша, как все думают, и сейчас они это поймут'.
'это не для тебя, ты же только притворяешься, что умеешь'.
'всего, что ты делаешь, недостаточно'.
'почему ты так мало сделала сегодня? от чего ты устала, тут уставать не от чего'.
'что-то не так? это ты виновата, ты обидела его/её вот этим и вот этим. а чего ты ждала, вести себя надо с людьми нормально. кому нужно то, что ты для них делаешь, – рот свой закрой'.
'что ты опять ревёшь, ты уже достала всех своими слезами, вот тебя разжигает, когда не надо'.

И я отчётливо слышу, как большинство этих фраз произносит голос отчима.

И каждый раз, когда мне кажется, будто что-то вылетело из-под контроля, первое, что я думаю, – 'молодец, ты всё сломала'.

Нидхегг. Мировой змей, когда-то грызущий корень Иггдрасиля. Герой легенд, старый, как мир, дракон.
Жаль только, что времена легенд и сказаний давно прошли. Старые боги и чудовища давно поселились в Мидгарде, разойдясь в разные стороны. Старые боги и чудовища уже ничем не отличаются от людей - такие же смертные, слабые и потерянные. Забытые теми, кого когда-то давно учили всему, что знали, растили, как любимых детей, кому подарили огонь, дав жизнь. Преданные.
Нидхегг ненавидит людей. Там, в Хельхейме, он сожрал слишком много ничтожеств. Нидхегг ненавидит себя, потому что теперь ничем не отличается от них.
Вечерами дракон напивается в одиночестве. Пьёт, пьёт и пьёт. Ждёт Рагнарек, надеется однажды увидеть в окне Нагльфар и снова пьёт, пьёт и пьёт. Не может опьянеть и выбросить из головы невеселые мысли. Выблевывает выпитое. Выблевывает кровь, потому что слабый желудок не выдерживает. И снова пьёт.
Вспоминает своего заклятого врага - орла - и белку Рататоск. Вспоминает Хельхейм и свою "работу". Вспоминает Иггдрасиль. В порыве отчаянья Нидхегг нарисовал ясень на стенах своей квартиры - нарисовал крону и орла на одной из самых верхних веток, нарисовал корни и дракона, грызущего их, нарисовал норн. Где-то среди листвы виднеется беличий хвост - Рататоск снова несётся передать очередную порцию брани между орлом и змеем. Нидхегг скучает по тем временам. Но нет даже надежды на то, что однажды что-то изменится.
Очень редко, когда алкоголь все-таки действует на тело Нидхегга, дракон видит сны. В них дети Фенрира пожирают солнце и месяц, а сам Фенрир рвёт свои путы…
На пороге квартиры стоит Йормунганд, из-за его спины выглядывает Гарм. А за окном медленно проплывает Нагльфар.

сижу тут и понимаю.
я никогда ничего своего не делала.
все, что я писала, - правильные доклады, с правильным научным языком, правильными цитатами, правильно расставленными ссылками и таким же правильным списком (чужой) литературы.
все, что я рисовала, - перерисовки. с чужих рисунков или с натуры, нет никакой разницы.
все, что я рассказывала, - чужие истории.
вся моя музыка на самом деле чужая.
я выражаю себя сделанными кем-то мемами, чужими высказываниями, фотографиями, смыслами.
я заглядываю в себя.
и там так много своего невысказанного.
или, может быть,
там нет ничего.

ок, с этим все ясно - пограничная мать.
и тогда вишенка на торте - отец-психопат.
ну и как при таком раскладе я могла бы сформироваться «нормальной»? о какой целостности тут можно говорить? только вечная борьба, вечный протест.
и в этом нет моей вины.
но все что я когда-то недополучила, мне уже никто другой, посторонний компенсировать не сможет. только я сама, работая над собой. одного осознания недостаточно, важны годы кропотливой проработки. собирания себя по крупицам. формирования нового, здорового способа мышления и взаимодействия.

и ведь реально, я пытаюсь вспомнить, какой она была со мной. но у меня нет четкого образа. обычно - безучастной, холодной и отталкивающей. но в критические моменты - стремящейся к симбиотическому слиянию. причём не с целью защитить, а скорее быть защищённой, принуждая меня в этом слиянии к роли вечного спасателя по отношению к ней и, как правило, к роли агрессора по отношению к отцу и любой другой внешней опасности. я была своего рода триангулированным ребёнком. мой психический аппарат должен был перерабатывать то непереносимое, что она переработать самостоятельно не могла, и представлять ей все это в разжеванном виде. но и это не принималось. отвергалось. чем это обыкновенно вознаграждалось? обесцениваем, только и всего. ведь тогда пришлось бы что-то менять, но жертва должна оставаться жертвой. иначе пустота. всепоглощающая. как защита от встречи с самой собой.

сама патология пограничности формируется в 1,5-2 года. на стадии сеперации/индивидуации и подстадии воссоединения, когда ребёнок начинает активно исследовать внешний мир, но при этом должен иметь возможность вернуться к матери, когда у него возникнет такая потребность. пограничность может сформироваться в двух случаях. либо если мать отталкивает ребёнка, либо если, напротив, не отпускает и слишком сливается с ним.

тогда в моем случае получается целая комбинация двух этих факторов. конечно, это более поздние воспоминания, но судить по ним можно достаточно объективно, поскольку дело вот в чем. пограничная личность не становится такой в один момент, способы ее взаимоотношений со внешним миром и самоощущение всегда были такими. пограничность кумулятивна. и это, на самом деле, просвечивает не только в отношениях мать-ребенок, но и в отношениях с другими людьми: с родителями и партнером. и здесь это более, чем четко видно.

и дальше глубже. если копать в сторону бабушки, то и там абсолютно та же картина, возможно, даже более явная. отталкивающая и поглощающая одновременно. непереносимое моральное и физическое насилие. уничтожение я, уничтожение личности.

и вот такая в итоге выстраивается цепочка, которую я-таки надеюсь на себе прервать.