Мы стоим втроем потупив взгляд. Я стараюсь зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы не смотреть на него. Ладно, к черту, ему уже пора ехать. Я обнимаю крепко, считаю вдохи, шепчу: Ты все правильно делаешь и совсем справишься, мы тебя любим.
Думаю: дура скажи, что ТЫ его любишь, ну давай же, скажи. Но ком, подходящий к горлу, лишает меня возможности говорить, я веду рукой по его спине и прижимаю крепче. Все будет хорошо, слышишь?
Его плечи мелко дрожат, я знаю, он сейчас плачет.
Еще вчера мы вместе завтракали и только-только досмотрели любимый сериал. Он поцеловал меня в щеку, когда я от него уходила, а я ему сказала " только сильно не паникуй, пока меня нет, ладно?", он вяло улыбнулся, кивнул и я просто вышла.
У нас был лишь час до его отъезда, я в основном молчала, он собирал вещи. Мне не хотелось плакать, мне ничего не хотелось, я сидела в углу, обхватив трясущимися руками свои коленки и ждала когда придет Лера.
И через час я в последний раз обнимала его, такого напуганного, не позволяя себе расплакаться. Я расстаюсь с ним и может быть, навсегда. Отпусти его, дорогая, позволь им тоже проститься, давай. Он плачет, мне так больно от того, что все это так быстро. Он напоследок обнимает нас обеих, натягивает капюшон и уходит.
Моя подруга сжимает мою ладонь, мы идем в обратную сторону другим маршрутом. На перекрестке я одна сворачиваю в сторону его дома. Поднимаюсь, открываю двери ключами, которые он сделал специально для меня, чтобы я могла попасть в его квартиру в любое время. Окидываю его комнату взглядом. Сука, мы никогда больше не окажемся тут все вместе. Рыдания прибивают меня к полу, мне так больно и страшно. И я не знаю как быть дальше.

Новый альбом найтивыход - повод жить дальше и одновременно причина не делать этого. Как же ахуенно.

это твои тапочки. точнее, ты просто надел их в тот день. и теперь каждый раз, когда я натыкаюсь на них - вспоминаю о тебе. я иногда тоже их надеваю, если пол слишком холодный, но на мне они выглядят чужеродно. тупо. если честно, мне кажется, что они на всех остальных людях в мире выглядели бы чужеродно. на самом деле, они женские. мягкие серые тапочки-носочки. мы выходили курить вместе, и я настолько устала от всего, что смотрела просто вниз - на твои тапочки. мне тогда казалось, что жизнь слишком переменчивая, а мы все плывём непонятно куда. о, я ещё помню, что в тот день было таааак жарко. и я была в ужасе о тебя. мне было неловко, некомфортно. как, в принципе, и во все остальные разы, когда мы пересекались потом. это даже удивительно, что такой комфортный и приятный человек вызывал у меня столько всего неприятного внутри. так жаль. это было до всего того ужаса, который на нас свалился. до всего настоящего страха, до настоящей неопределённости и бессилия. как бы мне хотелось вернуться во время, когда самой драматичной частичкой дня были эти мягкие серые тапочки.

Пока я хожу по улицам, собираю всю злость в себе. У вас там залитое солнцем смородиновое мороженое, а у нас — мордор и час-два-три-четыре-сутки дождя, несправедливых решений, протокольных бумаг и вечный, нескончаемый, сковывающий страх. Окей, хорошо, мы им _за всё_наказаны. Но это они имеют право так говорить, полное право.
А вы тогда почему не наказаны? Чем вы лучше нас? Почему вы гуляете по кавказским горам, пьете просекко и ноете о том, как вам бесконечно виновато и очень жаль? Пишете из Берлина о том, как у нас тут всё плохо. Залихватски спрашиваете из Канады о наших успехах. Да, у нас всё плохо, невыносимо плохо. Если раньше была общая боль, то теперь каждый утопает в собственной. Если раньше мы собирались на кухнях, то теперь удаляем всё и отвечаем односложно. Но конечно, всем прекрасно известно, что надо сделать. Ага.
Вы еще и чувства вины себе навесили дохуя: типичная позиция жертвы из методички для диванных психологов. Такая несчастная, сижу за границей, жалею оставшихся. Да сидите себе спокойно, радуйтесь тому, что имеете и, ради аллаха, не нойте. Оставшиеся все равно не слышат вас: у них либо мозги щелкают со скоростью взбесившегося метронома на совсем другой волне, либо они благостно медитируют на выход из "плохого информационного поля", либо застыли в вечной зиме, либо что-то еще. Отъебитесь, и без вас здесь всех тошнит.

Стихи — самораспаковыващиеся воспоминания
Они появляются тогда,
Когда чужих не хватает
Ты каждую осень здесь варишь, согнувшись,
Кофе на старой плите
Варишь, как он, в кипятке
Две минуты
Были же, наверное, у него и хорошие привычки
Напевать, например, с утра после ночи
С тобой
Позволять сидеть по-турецки в кровати,
Подсунув под него ноги
Красноречиво подмигивать поверх голов в кафе
Ну да ладно хватит
Всё это больно не потому что было
А потому что было недавнее чем кажется
Девочка читает cвои любимые строчки
Оказывается, это и твои любимые строчки
Ты выбирал меня по этим строчкам
А я выбирала их для кого, не знаю
Надо чувствовать больше холода и тошноты
А я как застыла так и не шевелилась больше
Капля в тех трех прудах, но быть каплей не выход
Это же только начало
Только не приносите мои стихи на урок
Это совсем не стихи

1. Виспалась
2. Смачну їжу
3. Не варто передчасно надсилати кошти на благодійність
4. Вазони доглядає сусідка
5. 7 заняття Фотощоденнику