У каждого из нас бывает время, когда надоедает абсолютно всё. Мы устаём от этой ежедневной суеты, от людей, окружающих нас, от образа жизни. Хочется сменить обстановку и уехать подальше. Туда, где никто не будет нас искать, где мы сможем остаться наедине с собой. Сменить нечто на неизвестную X.
Кто то меняет перчатки, кто то город, но Ты, ты поменял тело.
И я уже узнал тебя однажды.

Помнишь ли ты, каково это? Он начинает, ты заканчиваешь. Он задумается, ты соглашаешься. Ты делишь с ним всё, и болеешь за него сильнее, чем он сам. Внутри. Это означает быть связанными.
Это значит тонуть до конца.
Не всё ли равно, что и когда связало нас. Не смогу вспомнить что, когда, зачем и как мы сотворили с тобой. Пути неумолимо ведут нас к общему исходу. Каков бы он ни был.
Мы познаем высшую страсть.
Что скажешь ты мне?
Я могу почувствовать, но не знать точно что будет дальше, что случится потом. Обратного пути не будет. Время не может идти назад, и это - то настоящее, чего у нас более не будет.

В этом городе так много чужого, и запахи вечно кричат, что они не твои. Он никогда не будет родным. Он один из многих, прочих. Как и Мы. Да, это к лучшему. Здесь не ходят босиком, как Мы ходили по площади. Здесь все совсем не так. И дышать не свободно. Злой город. И я зол, что не уберёг.
Как много раз ты пытался быть ближе, не так как другие, не телом, а больше душой, как то по своему, только тебе известному.
Не видеть в упор смотря. Не просить, молчать. Не говорить, слушать. В этом вся горькая истина. Вот бы и ты успел раздеться до морального скелета, перестав прятать полные желания в себя. Стали бы Мы равны в тот момент? Даже в смерти не спрятать отовсюду торчащие кости.
Я буду жить вечно, пусть это та ещё мука, а вот ты был не из тех героев, что способны выдержать всё до конца.

Холодает. Я вновь предаюсь/ греюсь воспоминаниями. Боль вместо глинтвейна, вместо меня - Она.

Мне хочется не думать ночами, но видеть, как ты спишь или она; мне хочется обнимать тебя вечерами, посвящать тебе свои мысли, быть твоим спасителем; мне хочется расчленить тебя и сделать выставку из твоих внутренностей; мне хочется перерезать твоё горло, вскрыть и взглянуть прямо в суть. Раскрыть клетку рёбер, позаимствовав одно сердце.

В каждой плоти есть нечто прекрасное. Нечто тёмное, то, что мне так нравится. Я стёр в кровь все мысли, пытаясь найти путь к твоему разуму. Но разум меркнет в сравнении с внутренним миром. И я бы умер в тебе, пробираясь к глубинам. Ещё одно тело брошенное на растерзание секретам.
Неконтролируемо.
В моих красных глазах ничего. Пустота. И они не мои.
Каждое молчание - как бездонный колодец.
И то, что ты не узнаешь.

Представь, что мы не можем слышать. Представь, что мы не можем видеть. Представь что за темнотой перед глазами, спрятан безграничный мир возможностей, просто ты его не видишь. Представь, что из всех чувств у нас осталось только осязание.

Страха — нет.
Возможности упасть — нет.
Границ — нет.

А теперь расскажи мне всё, что ты знаешь. Расскажи мне всё, что ты чувствуешь. Расскажи мне все, о чем ты думаешь, чего желаешь.

Он всегда был готов в холодному, до скрежета зубов ужасу, услышав свое имя вновь. Но не испытал его.
Когда последний слог смолк шепотом в комнате, комнате которую он стал посещать гораздо чаще, чего тоже не мог предположить, он почувствовал совсем иное чувство нежели страх — он пропустил тот момент, когда здесь появился тот, кому не было дел до грязного прошлого связанного с его именем, и он поймал себя на мысли, шальной мысли, что это то, чего ему так долго не хватало. Он хочет слышать свое имя, едва различимым шепотом, догадываться по движению губ и только от того, кто является причиной посещения этой комнаты, так нелюбимой им.
Он понял что находится в опасности, сильнее чем когда либо, и даже не потому что кто- то еще мог рассекретить его имя, нет, он знал что пропал. И что ему слишком нравится это ощущение, что бы стараться избегать его. В конце концов, один раз наркоман, наркоман навсегда, думал он закуривая и выходя из комнаты.