переживания трансформируются в слова - бесконечный поток слов
их так много, что мне необходима вся моя собранность, терпение и выдержка, чтобы оформлять их в обрывки текста

недовольство измеряется в недовольтах,- сказал он, и радостно рассмеялся своей шутке;
я приложила его ладонь к своей щеке и поцеловала холм венеры,
не зная, как сильнее могу выразить свою любовь

он вошел в меня сзади, когда я спала;
тысячи звезд кружили над нами, осыпая наши тела мерцающим светом,
ночь была музыкой, ночь была обещанием

утром я проснулась в постели одна, а они, оба, были в соседней комнате
два месяца мое сердце полыхало, а душа разливалась прозрачным, чистым ручьем,
а догорела я в долю секунды

этой ночью, после того как он надел мне на палец кольцо, мы любили друг друга
их не было рядом, их не было вместе с нами в нашей влажной постели - только мы двое, одни

мое сознание точно провело границу между моей любовью к ним, между моей любовью к нему, к моим родителям, к моим маленьким любимым женщинам
я чувствую внутри разделенные сектора, в которых бурлят кипящие крохотные вулканы, ожидающие времени своего извержения

оргазм разорвал меня на тысячи феерверков, расслабив мое напряженное, раскаленное тело
я жаждала облегчения, жаждала выпустить из себя хотя бы часть той любви, которая обжигала меня, состредоточившись внизу моего живота; но расслабились только мышцы

бесконечное сексуально напряжение, не находящее выхода

я верю, что могу стать их панацеей, их домом, прибежищем
они укроются во мне, завернутся в меня, как в прочный широкий плащ, и я спрячу их от дождя - замерзших и угнетенных
моих крошечных диких зверьков, таких обозленных, ощерившихся, вечно готовых напасть

я укрою их в своем просторном горячем сердце, вскормлю и взлелею, чтобы они обрели покой

тогда они расцветут для меня; покажут дорогу в заветное место, где хранят все свои потайные сокровища
и наполнят меня любовью

1- Ребятки, я в общем читала когда-то книгу Каннингема, так вот, там как раз тоже было о том, как люди живут втроем. Правда речь шла о двух мужчинах и женщине. Ну и в конце один умер от спида, а остальные двое родили ребенка и жили в какой-то там хижине.
2- Чур я умираю от спида
3- Нет я
1- НЕТ, Я

всю субботу я провалялась на шезлонге в тени раскидистой яблони, читая "Гойю" Фейхтвангера, объедаясь сочными спелыми плодами и крыжовником
когда я уставала и закрывала глаза, они поочередно подходили ко мне и целовали то лоб, то веки, то поправляли растрепанные локоны и смахивали муравьев, заползших на щеки.
время от времени он садился рядом, и неподвижно сидел; слегка задирая платье, поглаживал мои колени, бедра, живот, накрывал ладонями пальцы, поочередно прикладывая их к губам
я недовольно ворочалась и чесала нос, а она уже бежала ко мне со стаканом холодного лимонада, и поила меня, спрашивая, как ее спящая красавица себя чувствует, не жарко ли ей, удобно ли

только когда сумерки сгустились над садом, я стряхнула с себя ленивую праздность и мы побрели к лесу
воздух был наполнен смолистым хвойным ароматом, и мы медленно шли по протоптанной дорожке, взявшись за руки в полном молчании, пока не наткнулись на широкую ровную поляну, поросшую лещиной

они были пугающе красивы в холодном свете луны, пронизанные мистическим магнетизмом - такие манящие, веющие внутренней силой и спокойной зрелой сексуальностью;
они любили меня, они меня баловали, нежили.
я была их трогательной девочкой, их птичкой;
они видели меня мягким свежим бризом, ласковой и наполненной, улыбающейся, счастливой;
они видели как я люблю и забочусь об их чаде, как с радостью занимаюсь садом, как чудесно обращаюсь с их сестрой, родителями, котами, как любовно улыбаюсь им утром и зарываюсь лицом в их волосы, хитро щуря глаза

когда мы вместе, воздух пронизан электричеством
они любят меня такой, какой видят, какой я кажусь им, какой я им себя показываю
они не знают от меня желчи, не знают злости, цинизма, не знают манипулятивности, яда и властности

когда я с ними, маленькая гадюка заползает в темный уголок и сворачивается клубком; уставшая, сытая, потерявшая бдительность, она тихо ждет своего времени:
времени, когда первая волна неконтролируемых эмоций пойдет на спад и она сможет выползти из норы на сухую каменистую почву рациональности

и, хорошенько проголодавшись, полакомиться

мы сидели в кованной беседке, и смотрели на звезды
они гладили меня и грели мне ножки, рассказывая о своем детстве, о беременности, о путешествиях по крыму, о страхе не найти себя, и о том, как мы вместе поедем куда-то на море;

она ушла, чтобы принести мне плед, а он сказал, что я ощущаюсь здесь словно дома, и необходимо купить мне собственную зубную щетку и добротные теплые носки;

мы разговаривали до половины седьмого утра:
они открыли мне свои израненные души, злились, спорили, кричали
я слушала их; мое лицо оставалось безучастным, но сердце сжималось от жалости и сострадания, а нежность множилась и ширилась, ощущаясь на физиологическом уровне, заполняя меня изнутри - как после они заполнили;

утро освещало нас зеленоватым светом. мы лежали в обнимку и молчали, изможденные и истощенные

кит, голубка и змейка плавали в океане любви

я словно давно усохший шиповник, растущий на скалистом обрыве в обезвоженной, глинистой почве, корней которого коснулась живительная влага.
случился обвал, открывший доступ солнечных лучей к вялым голым побегам, а лепестки расправились и позеленели, открывшись теплу и свету.

мое тело ожило, окрепло и наполнилось энергией; кожа лоснится и сияет - разгладилась глубокая складка между бровей; я просыпаюсь с легкостью, ни минуты не пролеживая в постели: ем много и с большим аппетитом, не пью кофе, вскакиваю с офисного кресла чуть только есть повод;
все кругом счастливы - я хвалю их, говорю что они особенные, что без их вклада в работу ничего не получилось бы;
ласково улыбаюсь грузчикам, строителям, бабкам из лаборатории, ненавистным поставщикам и заебистым работникам бухгалтерии. я больше не ненавижу их, никого не ненавижу: они все восхитительнее тем более, чем сильнее я ввожу себя в искусственный экстаз, с каждым разом дорисовывая новые детали своего неожиданного и фатального эмоционального взлета.

я смотрю в себя и вижу, насколько тонка та нить, за которую я раскачиваюсь от вымышленного страдания до эфемерного восторга.
я придумала себе все, как всегда все придумывала: новая история, раздутая моим сознанием до размеров воздушного шара из кападокии
лишь иллюзия, наверченная вокруг идеи безумной любви, на которую я не способна. любви легкой, светлой: без трудностей и обязательств,

без пары

я наполнена ядовитой влюбленностью до самых краев.
мое сердце отравлено; оно колотится как сумасшедшее, когда их руки ко мне прикасаются; когда они, словно змий, нашептывают сладкие речи мне в уши, кормят меня и поят, целуют меня, выводя за те дальние грани, где уже начинается оттепель.
они бережно высаживают свои семена в мою почву, разрыхляя меня, размягчая, заставляя трепетать и пульсировать в своих приторных нежных объятиях, приоткрывая завесу заведомо ложных событий, чтобы я смогла заглянуть, но совсем ничего не увидеть;

я стою у окна, и смотрю на ветвь, прогнувшуюся под гроздьями яблок. я смотрю на густую изумрудную крону, и вижу себя - изможденную, бледную, растерянно вглядывающуюся в затянутое тучами холодное небо.
ноет все тело, неся на себе тяжесть ИХ тел. дрожат от перенапряжения руки, болят поясница и шея, судорогой сводит ноги от бедер до стоп.

их младшая сестра говорит о горячем и мокром душе.
Она накрывает рукой мою руку, а Он смеется и смотрит прямо в глаза, обнажая красивые ровные зубы.

я больше не хищник, а агнец
дрожащий зверек в западне

повсеместно культивируется идея постоянства - влюбленность, мол, удел слабаков.
настоящая же Любовь рождается в борьбе; лишь пройдя череду испытаний и проверок на прочность, может человек обрести право на единственно верное счастье.
однако что же имеем на деле? тоскливую нежность, апатию, разочарование; зависть, сравнения; косые взгляды в сторону. и все оттого, что люди так страшно трусливы; им легче промучаться всю жизнь с не тем человеком - только бы оттянуть чудовищный момент осознания, что их выбор в корне неверен.
что человек, лежащий по ту сторону постели, как и гадкая работа наутро, как и откровенно некрасивые дети - ошибка.
всю жизнь они положили на пъедестал суеверного ужаса перед переменами;
всю жизнь они положили на пъедестал постоянства, оправдывая свою мерзкую лень и пассивность лощеными фразами, придуманными кем то другим.

наша жизнь вроде туго укатанного клубка: нитей, оборачивающих ящик пандоры.
мы волочим и катим клубок, чтобы в итоге открыть этот ящик. ящик хранящий лишь серую, влажную пыль.

Она мне нравится такой. Уставшей настолько, что для неискренности не остается сил. Тогда она реже, но зато очень светло улыбается, пока по лицу разгуливает свобода. В такие минуты ее невозможно не любить.

"Когда ветер сдувает пыль с крыш и когда рождается буря"
К прочтению: "Где ты теперь", Харстад Юхан

я думаю проблема в том, что он не любит меня так, как я люблю себя
воспаленное, болезненное самолюбие на грани трагизма
испытывать такое чувство, чтобы восполнить мою потребность в любви, вряд ли сможет хоть один мужчина
только женщина

я влюбился в тебя за твою красоту и подачу; эта помада слишком яркая, на тебя пялятся, сотри ее, этот комбинезон слишком короткий, одень сверху что-нибудь - говорил он;

ты такая freespirited, этим ты увлекла меня; не купайся ночью нагишом, не могла бы ты танцевать по-скромнее, я не хочу чтобы ты долбила больше никогда - шипел он на ухо;

ты трахаешься божественно; я не хочу ничего не слышать о том, что у тебя было раньше, я никогда не свыкнусь с мыслью, что кто-то трогал тебя до меня;

ты потрясающе амбициозна и я никогда не встречал таких всеведущих девушек; я не хочу чтобы ты терлась с этими ребятами, они только и думают как бы трахнуть тебя, не хочу, чтобы хоть кто то с яйцами находился подле;

женщины ужасно непонятные и эгоистичные, он говорил, отнимая у меня всю себя.

она открыла мне целый мир, тогда, четыре года назад, когда поцеловала меня в шею, играя с мокрыми волосами, стянула облитое вином платье и стала на колени у моих ног.
у нее был невероятной красоты рот и она вся была такая мягкая и скользящая, как атласная. а ее грудь пахла чем-то невероятным.
и, мне кажется, я могла бы прожить с ней целую жизнь, будь я, хоть на каплю, меньше собой.