Забытые улочки Лондона, дверца с колокольчиком, протяжный звонкий вскрик…

Добро пожаловать.
Она появляется всегда неожиданно, будто из воздуха. Сквозь века, против признанных законов эта лавка готова потянуть за нити ваше любопытство. Так притягательно, и так рядом, она всегда в шаге, стоит только потянуть за воображаемую ручку. Красавица - лавочница улыбчива. Уже примеряет свежесделанный продукт. Обмакнуть в страдание - теперь закончено.

Она, быть может, предложит Вам одну из масок сделанных в ручную, и попросит называть ее А или V, но Вы ведь разумеется здесь не в первой. Впервые? Не стоит так смущаться. Ну чтож, качество не разочарует Вас, попробуйте. Каждая из этих имеет свои чудесные свойства, но едины они в том, что решают любые проблемы. Именно - то, что Вам сейчас нужно.
Вы радостно киваете и уже готовы выбрать, но эмоции мешают осознать, что цена всё же есть. Заплатите не сейчас, но заплатите, а в последний миг Вы вновь увидите сию даму, но улыбка будет уже стерта с ее губ. Зато Вы узнаете, из какого материала были созданы маски, но вряд ли Вас это обрадует. Плата всегда, всегда равноценна. Занятно не правда ли? Но разве не Вам так нравилось играть роли, любезно созданные из жизней других? О, Вы были довольны, и не задумываясь дрожащие руки погружали в чужое нутро.

Колокольчик всё звенит и звенит. Добрый день — До скорого - правила столь просты, как доказанные истины. Но сбросить эти заманчивые лица столь сложно.
Вам ли не знать.

Описание несуществующего мира, для ролевой. Тогда, как и сейчас, у нас не было ничего, ни формы ни представления. У него было название, а я создал, то что создал. И да, это было давно.

read more

Пишу, наверное с самого раннего детства, не имея возможности остановиться, и изнывая от нехватки времени, что заставляет совершать порой необдуманное и весьма странное. Мне нравится падать вниз с этой лестницы, чтоб затем взойти наверх. Есть ли в этом смысл? Определенно.
Отпустить себя, или дать другим повод это сделать. У меня часто пропадает ластик, поэтому вам придется помочь мне и в этот раз, создать новый, чистый, лист.
Взгляд что еще не испорчен жизнью.
Я все жду момента начать писать, но теперь не думаю что это возможно. И скорее всего письма не разлетятся по адресам, потому что более никто не ждет их. То что было ценно обесценилось, а обычную бумагу в клеточку может себе позволить каждый, для этого не обязательно ждать неделями, трепеща естеством.
Найдет ли обратную дорогу, привычка ушедшей эпохи?

Кусочки ломаных линий, что плавно висели в воздухе. С неба опадает серый пепел, покрывая последние разметки дороги, больше похожей на проезжую часть. Ни я, ни сама дорога не может определить свое направление. Я иду не спеша, без боязни что участком под ногами расколется, и тело мое упадет в белое марево тумана. Мне не важно куда идти. По бокам горят изогнутые столбы фонарей. Подойду ближе, а они сгибаются еще сильнее, подобно старикам в полупоклоне, приветствуя. Головы их украшает шапка пепла, медленно опадающая вниз. И фонарям не расскажешь всей правды.

Ломаная, но прямая. Она сама выбирает куда мне идти, отсекая путь кусочками. У края все серо, словно накурено. Сколько раз здесь проходили? Я вижу измотанных, огорченных теней, сидящих на краю, через их немые рты рвутся наружу тонкие струи тумана, расползающегося по телам фонарей. Я тихо ухожу, этот путь еще не закончен. Надеюсь на это. От полотна спускается лестница, плавно уходящая вниз. Кажется что она висит в воздухе. Перила тонкие, хоть и выглядят металлическими, и я не хочу разрушить эту иллюзию неосторожным движением.

Может вы тоже представляли свою дорогу бегущей по полю ниточкой. Проселочную дорогу, по которой ходят исключительно босиком. Она могла быть короткой, закрученной как кольца змеи. А сейчас, я не могу сказать как долго продлится этот путь. Сколько отведено мне? И так не хочется задумываться о том, что осталось позади.

Он всегда был готов в холодному, до скрежета зубов ужасу, услышав свое имя вновь. Но не испытал его.
Когда последний слог смолк шепотом в комнате, комнате которую он стал посещать гораздо чаще, чего тоже не мог предположить, он почувствовал совсем иное чувство нежели страх — он пропустил тот момент, когда здесь появился тот, кому не было дел до грязного прошлого связанного с его именем, и он поймал себя на мысли, шальной мысли, что это то, чего ему так долго не хватало. Он хочет слышать свое имя, едва различимым шепотом, догадываться по движению губ и только от того, кто является причиной посещения этой комнаты, так нелюбимой им.
Он понял что находится в опасности, сильнее чем когда либо, и даже не потому что кто- то еще мог рассекретить его имя, нет, он знал что пропал. И что ему слишком нравится это ощущение, что бы стараться избегать его. В конце концов, один раз наркоман, наркоман навсегда, думал он закуривая и выходя из комнаты.

Здравствуй, здравствуй, зверь прекрасный,
День томления настает.
Ты выходишь в шелке красном,
Начинается полет.
Горы, горы, воет ветер,
Луч согреет бездны крыл.
Отчего восход не встретил?
Что глаза свои закрыл?
Стонет, стонет мироздание,
Проливает кровь заря.
В тьме скрывается создание,
Зверь — заблудшее дитя.
Здравствуй, здравствуй, тайный, древний.
Зверь кусающий свой хвост.
Под когтями молит кремний,
Жжет искра из лжи погост.

Люди и вещи нас окружают, и те и эти терзают глаз.
И те и эти проживают, в оковах монотонных фраз.

"О том, как изнеможение и ветер в волосах выводят из головы все лишнее. О том, как на их место приходят здравая картина, желание, влечение. Благословенная немота. Ты преследуешь меня во снах. Ты питаешься моей плотью. Но в конце ты все испортишь. А я позволяю это делать. Ей это необходимо. "

Рядом голос наполненный болью.
Все шумит
Окольцованный своей ролью
Мир горит
Он зовет, он звереет и стонет
Его голос молитвой звенит
Вверх могильными плитами взмоет
Разрушитель нефрит
Вечный зов, поколений проклятье
И срываясь бегу
Здесь нет власти любому заклятью
Просто сыпешь под ноги мне мглу
Алчный, жестокий, двуликий
Все говорят эту ложь.
Пусть же сорвутся на крики
Сей пеплом их, рожь.
Дрожь пусть проникнет по венам,
Сея пылающий жар.
Души, отдавшие тлену
Скроют наш дикий пожар.
Танец неистовый, пламя
Вскоре сожрет Лариэль
Струйкой воды, растекаюсь
В тихую Его колыбель.
Быстры Твои подземные воды
Воли слова что несут
Жаль не уносят невзгоды
Не могут. Все мимо прольют
Шепчет Вселенная громом
Держится да горит.
Бросит сознание скоро
Истину в коже узрит.
Блеском нефрит все пытает
Плиты тверды как гранит.
Видим, как Бог наш страдает
И зрелище то тяготит.