Я чего-то хочу, но не знаю чего,
Я куда-то лечу, но не вижу небес,
Я бегу от себя, привечаю врагов.
Я запутан мерцанием звёздных телес.

Слишком молод, чтоб быть умудренным творцом,
Быть поэтом не в мареве слов, а за ним.
Слишком стар, чтобы быть беззаботным юнцом,
Незаконченной песней, творимой другим.

Не уверен, что свет — обязательно свет,
Сомневаюсь, что тьма есть незыблемо зло.
Если твёрдой, как сталь, точки зрения нет,
Это значит, что нет и меня самого?

Ветер игриво пугает холодные капли,
Смело бежит и глядит мне с весельем в глаза.
Я недоволен, конечно: ладони озябли.
Только ему не решаюсь об этом сказать.

Тучи кому-то, быть может, ударят по нервам,
Слишком уж сер и уныл их полуденный вид.
Ну а по мне, так намного печальнее верный
Солнечный луч, обреченный навеки светить.

Тихо бреду по причудливым улочкам ночи,
Мне — наконец-то — спокойно, уютно во тьме.
Жалко, конечно, что скоро острее и звонче
Солнечным лезвием будет терзать меня свет.

В моих глазах виднеется сталь и лёд.
И зеркало зябко ёжится, чуть тускнея.
Мои слишком тонкие пальцы хотят в полёт
Над снежными нотами строгих пустых линеек.

В моей душе расцветают и спят цветы,
С любовью меня обнимая своими сердцами.
Я знаю, что скоро убью даже эти следы
Того, что не всё ещё дремлет под коркой хрустальной.

В моём мирке забывается солнца свет,
И тьма не проходит сквозь дымку ничьих ответов.
В моей голове ничего-то, по сути, и нет.
Лишь вспышками редко мерцают обрывки куплетов.

/В моих глазах обретается пустота/.

Уйду. Всё брошу. Вырву с корнем
Всё то, что тянет душу вниз.
Запрусь в своём мирке холодном,
Надежном доме из реприз.

Забуду. Сдамся. Буду смирно
Стоять и ждать своей судьбы.
Но там. Не здесь, в подлунном мире,
Лишённом страстной глубины.

Растаю. В дым. Сольюсь с пучиной
Знакомых глаз и чуждых дней.
Засну, сгорев вдвоём с лучиной.
Закрою мир. Открою дверь.

Усталость схлынет. Добрый холод
Позволит жить без лживых слов.
Всё. Решено. Бездумный молот
Разбил реальности стекло.

В воздух недвижимый рвётся отчаянно
Полный безмолвия крик.
Боль равнодушно, а может, нечаянно
Плавно восходит на пик.

Солнце сияет, в зрачках отражается
Яркий, подвижный луч.
Мир безмятежный мой вырвать пытается
От подсознания ключ.

Свет вызывает внутри отвращение,
Мне ближе к сердцу тьма.
Синее небо, любви ощущение —
Дым, колдовской туман.

Жизнь без тоски и печали немыслима,
Смерть слишком зла, чтоб принять.
Стыд мой союзник, а страхи — зависимость.
Доза получена. Снова. Опять.

Оторваться от земли и от прошлого тоже,
От обиды и слез ничего не оставить.
Я не знал, почему я не знал, что так можно:
Перестать притворяться, забить на усталость?

Я не знал, что всё то, о чем с детства твердили
Мне родители, дяди и тёти, соседи, —
Просто дым, оседающий хлопьями пыли
На пошарпанном мыслями тёмном паркете.

Я уйду и от мира, от веры, от жизни,
Что так тесно сплелась с шантажом и обманом,
Я уйду навсегда, без труда растворившись
В океане огней, защищённых туманом.

Не вернусь ни домой, ни в реальность, ни в разум,
С фонарями проспекта навеки сроднившись.
Я не мрачная, стёртая ластиком фраза,
Нет, я текст, завершённый бессмертным затишьем.