Вот, говорят, Москва слезам не верит. А, между тем, это больше подходит Санкт-Петербургу.



Пи-тер.
Он даже звучит обманчиво сладко. Причмокиваешь губами, а затем с глухим стуком толкаешься языком в нёбо.
Пи-тер.

Нет сочетания звуков более милого моему сердцу. И в то же время - вырывающего с корнями все мечты оттуда. Наивные, подростковые мечтания про город-сказку.
Меня буквально воспитывали на них: часами могла слушать от прожившей там лет эдак пять сестры про бесконечно длинные улицы, темные дворы-обманки и гигантские мосты, один не похожий на другой. Про восходящее солнце, лучами опаляющее купол Исакиевского собора, или луну, которую даже не видно из-за яркого света в центре.

Когда я первый раз туда приехала, ожидания не обманулись.

Я им дышала. Дышала штукатуркой на старых, бежевых, поистершихся стенах, дышала высокими сводами метро, дышала барельефами бесчисленных соборов, дышала безразличием кореных жителей и восторгом приезжих.
Гуляла так долго, пока не отказывали ноги. От самого популярного Казанского Собора до Мозаичного дворика, пребывая в самой настоящей и самой жгучей наркотической эйфории.
И затем только на пыльном вокзале - захлебнулась экстазом.

О, мой личный парадиз, есть ли кто-то, поступивший со мной более жестоко, чем ты?



Питер живой. Дурманящий. Вызывающий стальную зависимость.
В нем ты чувствуешь себя богом. Ну, или почти богом.

Он сначала в себя влюбляет: широкими дорогами, красивыми городскими пейзажами, воздушным очарованием ночей. А потом, в стиле редчайшей стервы, после долгой разлуки, когда ты мчишься к нему окрыленной, по уши влюбленной и до безумия счастливой, он тебе лепит сильнейшую пощечину:
"Попробуй заявиться снова. Попробуй осмелиться переехать сюда. Только попробуй, и я устрою тебе ад на земле"

Знаете, как говорят? Или пан, или пропал. Он тебя либо поглотит в своей серой сырости, либо примет и вместо пугающего, таинственного своего лица покажет приветливое.
И на слабости у тебя права нет.

Санкт-Петербург - город-демон. И я без памяти влюблена в своего искусителя.