Знаешь о чем мои сны?
Слушай.
Я покупаю билет на поезд, не важно куда я еду, просто представь себе поезд. Я иду по коридору в поисках своего купе, в руке у меня небольшая сумка с вещами. Я нахожу нужный номер и открываю дверь. Я зашел.
Одна полка свободна, на второй сидишь ты. Ты еще не заметила меня, твое внимание полностью поглотила вьюга за окном. Я закрываю дверь и ее скрип отвлекает тебя от окна и заставляет повернуть голову в мою сторону.
Ты смотришь на меня.
Я люблю тебя.
Утро.

меня воротит от бесконечного нытья и оправданий окружающей массы.
особенно от любовного.
каждый второй мнит себя агнцем несчастной любви, который был послан на бренную землю, дабы орошать ее слезами и тошнотворным блеянием о несправедливости судьбы.
он обязан всему миру показать как страдает и ждет утешений с примесью жалости.
катаясь по кругу самобичевания, новоиспеченный мученик даже не смеет предположить, что из параши пора бы вставать и двигаться дальше, потому что он погряз в липкой жалости к себе и ему нравится.
нравится играть в обездоленного, нравится иметь идею и оправдания.
без идеи он - никто.
за все это время круговой ходьбы, он отупел и обрюзг.
вся его невзрачная жизнь водит хороводы вокруг тотемного столба бывшей пассии, которая давно попивает глинтвейн и грезит о квартире в Нидерландах.
тоска и слабость разжижают мозг и тело.
профессионально расчленяет оставшееся, готовясь закусить скальпом.
проявите хоть каплю мужества, самую малость самодостаточности ради собственного процветания и развития.
только тогда колесо бытия сдвинется.

если бы мы все действительно могли жить так, как хотим, я бы просыпалась без будильника, то есть только тогда, ткогда высплюсь
я бы завтракала круассанами и бутербродами с твердым сыром, запивая это кофе, сваренным на молоке в турке с толстым дном
я бы ездила только в полупустых трамваях с чистыми окнами безо всяких трещин, потеков и рекламы, чтобы снимок, сделанный изнутри, не приходилось ретушировать весь вечер
я бы учила только то, что интересно, сдавала зачеты только любимым преподавателям и получала оценки за идеи, а не умение механично заучить текст
я бы работала в своей собственной мастерской до позднего вечера, а до раннего утра писала стихи и прозу, совершенно не уставая от этого
я бы каждые выходные собирала всех своих друзей в один круг и мы бы любимые песни под гитару и жарили бы зефир на костре
я бы читала по книжке в день, писала по книжке в месяц, скупала бы по библиотеке в год
я бы засыпала каждый вечер в объятиях человека, который никогда меня не предаст
я бы всем старикам достойную жизнь обеспечила
я бы всех детей научила принимать друг друга
я бы путешествовала в самые дальние дали с рюкзаком на спине и это был бы мой любимый вид спорта
я бы никогда не болела, не злилась, не опаздывала
я бы была благодарной всему на свете за то, что жить так, как хочешь, оказывается, возможно

Месяцами я избегаю встреч с тобой, удаляю километры сообщений и слезных текстов, рву и выбрасываю твои старые фото и рисунки и совершенно не ожидаю того, что чисто случайно задену тебя плечом в подземке.

Случайность. С неё началось наше знакомство, твоё первое громкое «люблю» и мои глупые розовые стихи. На ней же закончились наши безумные встречи, придуманная любовь и наша обоюдная ложь.

Ты почти не изменилась: странный запах духов, перебиваемый тяжелыми сигаретами и дешевым вином, вечно уставшие пустые глаза и розовая помада на искусанных губах. Кажется, ты стала лишь сильнее замазывать неровную кожу лица, снова перекрасила сухую копну волос на пару тонов темнее, но все также вымученно улыбаешься, неуклюже скашивая правый уголок пухлой губы.

Ты не заметила ни моего случайного толчка плечом, ни пристального взгляда, секундно изучавшего когда-то родное для меня лицо, - ты смотрела лишь на свою спутницу: узкое лицо, тонкая полоска губ и неестественная улыбка. Вы были пьяны, заливисто смеялись, пряча призрачное счастье в чужом сгибе шеи, и крепко держались за руки.

Больше мне не требовалось смотреть на тебя - я знал, что наконец-то всё кончено, потому что ты никогда не смотрела на меня так, как на неё. Толпа несла меня дальше, а я, закрывая выцветшие глаза, улыбался.

Только вечером, пересмотрев месяцами непрочитанные сообщения от твоих знакомых, я узнал, какой ты стала. Теперь ты - пьяная - засыпаешь в чужих холодных подъездах, бережно держа ладонь в волосах своей новой любови; крутишь пустой головой под громкую музыку на гаражных концертах, цепляясь за руки случайных людей и стараясь не свалиться на пол от усталости и мути алкоголя; ты снова задыхаешься, потому что в который раз пропускаешь обязательную физиотерапию; и уже вторую неделю не появляешься дома.

Ты знаешь, во мне так ничего и не дрогнуло.
Теперь не мне тебя спасать.

-Даша, всегда цени мужчин, которые не боятся откровенно сказать чего они хотят в конце концов, - говорит мне тетя, когда семейный ужин уже в самом разгаре и вокруг царит вполне расслабленная и благостная атмосфера.
- Или немых, - говорит бабуся, недовольно оглядываясь на деда, который громко учит Андрюшу и Даню жизни.

- ставлю вам пять за экзамен.
-за что?- недовольно и удивленно.
-за изворотливость. Ещё не видел чтобы человек, с тремя предложениями в тетради вместо 15 страниц конспекта, так виртуозно рассказывал одно и тоже, переставляя слова местами. Целых 26 минут ужом извивались. Браво! Можете на пары не ходить, мне вас уже нечему учить. Маэстро!

Сказ о том, как проспать все лекции у препода-дракона и случайно досрочно сдать экзамен по профильному предмету.

когда в сон клонит не на шутку, начинаешь четче видеть грани вероятностей. беззлобно и без отчаяния смотришь на себя и вероятное будущее. вот гуськом пробегают упущенные возможности. рядом с их тропой развалилась прокрастинация, утрамбованная ленью, страхом и какой-то херней (чертовы иммигранты из подсознания). чуть поодаль - холм самозакапывающихся талантов, а за ним - обрыв идей, они оттуда сбрасываются, когда не выносят покинутости. роща миллиметровых свай уверенности, растущих вообще рандомно, так же меняющие свою твердость (большая часть лежит на земле как поникший одуванчик). мутный и мелкий омут любви, еле светящийся вулкан ярости, серные болота вины, кустики вдохновения, скалы рациональности… и я, стоящий на склоне горы забвения. смотрю на это всё. и такое презрение, что даже ненависть… и в то же время любовь - стихийная, бесконтрольная, редкая, частично иммигрантская… пока презрение побеждает - его лес простирается во всей линии горизонта.
экзистенциальная проблема давно решена где-то во мне и не мной. только служением людям я смогу исправить если не естество, то отношение к нему. такой песок на весах совести. и все бы ничего, если б не "я ненавижу людей, но они в этом точно не виноваты..."

почему никто не предусмотрел вариант, когда нет верного компаньона, и никто тебя не удержит, если ты будешь падать? почему никто не подумал о том, что кто-то пропустил этот момент в детстве или даже юности, когда обычно находишь человека, с которым идешь вершить горы и покорять это захолустье, называемое городом?
почему всегда и везде приключения предусмотрены на двоих?

как найти кого-то, когда все уже должны быть найдены?