Звук грому дуже схожий на звук вибухів

Вчора їхала в маршрутці і помітила одного чоловіка в салоні. Він був вдягнутий у старий одяг, але дуже охайний. Брюки, туфлі, затерте до півпрозорості поло, під яким видно біленьку майку. Сивий. І обличчя виглядало неймовірно добрим, трохи усміхненим. Виходячи, він подякував водію і побажав гарного дня, обережно спустився зі сходів і пішов собі.

Я уявила, що ця людина живе своє спокійне життя. Щасливий, маючи те, що є. Нікого не ображає, а просто собі живе. І мені чомусь захотілось плакати.

В воскресенье я снова горько плакала по дому.

Мы поехали выбирать вино мне на выпускной.

На полке стояло пару бутылок вина Князя Трубецкого… Остатки того, что успели привести перед войной.

Эта винодельня в соседнем селе, а сам замок Князя Трубецкого находится в моём.

Уже месяц нет украинской связи с домом. Мне удалось поговорить 4 раза со своими где-то по минуте в целом.
4 ебучих минуты за месяц!

Бабушка каждый раз во время разговора плачет.

Надеюсь, что в скором времени зсу выгонят ебучих русских солдат из моего дома.

Оккупанты разворовали слишком многие заводы. Да отсохнут заживо руки тех, кто вывозил чужую технику, продукты, пытал и убивал людей.

СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,
СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ, СМЕРТЬ РУСНІ,

Вчера военные пришли в офисное здание, где моя мама снимала помещение для своего ателье и сказали до конца дня съехать и вывезти все вещи. Теперь они будут там жить.

Моя мама до вчерашнего дня ходила на работу и работала, у них были заказы. Связи нет. Мама с папой судорожно начали искать машину, чтобы вывезти оборудование. Как вы понимаете, позвонить не удавалось. Напарница мамы просто подошла к людям, которые продавали овощи на улице и попросила помощи. Люди выгрузили все овощи из машины, с овощами остался на улице мужчина, а молодая девушка села за руль этой грузовой лошади. Так мы нашли машину.

Возле здания кипишевала куча людей, испуганных. Все сильно спешили, потому что через два часа заканчивалось время, которое давали военные. На первом этаже сидел военный с автоматом и наблюдал. В жару +35 был одет с ног до головы, каска, бронежилет, перчатки и лицо обмотано чёрной тканью, видно только глаза. Охранник здания подошёл к военному и сказал: «Видите, скольких людей вы лишили работы. Это же обычные мирные жители». Не долго думая военный ответил «…мы тоже мирные жители». ЗАНАВЕС.

Все оборудование привезли и сложили в папиной домашней мастерской, в которой он 24/7 во время войны что-то чинил и мастерил, чтобы не сойти с ума от безделия. Многую мебель пришлось оставить там, потому что она не вместилась в грузовик. Забрали только самое ценное - машинки.

Мама заплакала только вечером. У меня сердце разрывалось. Находясь в оккупации я всеми силами пытаюсь относиться к ним нейтрально и адекватно, не впадать в истерику и ненависть. Но такие случаи меня выбивают из этого состояния. Просто за шкирку вытягивают клешнями «нет, Полина, ты должна нас ненавидеть». Я в таких случаях молюсь и меня отпускает немного. Но видя глаза мамы, работа которой была ее отдушиной… НЕНАВИЖУ!

Я очень хочу, чтобы россияне, которые задаются вопросом, почему к ним так относится весь мир, просто прочитали мой ебаный дневник! Вот почему!!! Вы забираете наши жизни, наши дома, все, что у нас было. У тех русскоговорящих украинцев, которые до 24 февраля относились к вам либо нейтрально, либо с любовью. Сейчас же все уничтожено. И что ещё хуже, даже на «освобождённых территориях» вы продолжаете забирать наши жизни.

Последние три дня я без причины просыпалась в 3-4 утра и не могла уснуть. Смотрела в потолок в темноте и думала мысль, которую думала на то время уже не первый месяц: Господи, почему ты забрал у меня моего малыша? Не удавалось уснуть и в 6, и в 7, и даже в 8. Вставала и начинала свой обычный день. Вечерами гуляла с собакой по ночному Херсону и в шутку с мамой обсуждала сплетни о возможной войне. Мама говорила: Войны не будет, дочка, папа так тоже думает, они просто пугают, это политические игры до которых нам далеко.

23 февраля я уснула наивной девочкой, которая верила в силу добра, а проснулась… В эту ночь, как и в предыдущие я проснулась в 2 ночи. Вышла на балкон, вдохнула полной грудью холодный воздух и решительно ушла в кровать, в надежде все таки себя укачать на этот раз, ведь впереди длинный день: сьемка контента с любимой Жанной о Библии, встреча с новой клиенткой, план по таргету с лучшим фотографом Херсона и сборы в поезду, в Киев, к подруге на день рождения, которой я нарисовала шикарную картину перламутровым акрилом.

6 утра. Звонок от мамы, в голове вопрос: Эм, что такое? Без задней мысли взяла трубку, мама спросила как я могу спать. «Полина, Россия начала полномасштабную войну на нас». ЧТО?! «Мы с папой проснулись от взрывов, они взорвали крылатой ракетой наш аэропорт. Собирай вещи и иди быстрее к нам».

Как только я положила трубку, мои руки затряслись. Я все ещё до конца не понимала. Первое, что я посчитала важным сделать - снять деньги с карты, потому что налички у меня было всего 500 грн. Я взяла собаку и мы выбежали уже в 6:30 на улицу. Господи, как же много было людей в городе. Уже на улице я до конца поверила, что все по-настоящему. Врагу не пожелаешь увидеть эту картину. Тысячи людей в спешке двигались в сторону центра: женщины с детьми и котиками в перенесках, молодые парни с огромными пакетами из АТБ (они остаются в городе и надолго), очереди из 50 людей в хлебный и мясной (они тоже не покинут дома), целые семьи, которые пытаются загрузить жизнь каждого члена семьи в один багажник небольшой легковушки и даже тут ссорятся, забитые автобусы и троллейбусы (все эти люди планируют не возвращаться) и конечно огромная очередь к банкомату, в которую я встала. В очереди слышен легкий нервный смех, кто-то пытался ещё шутить, девушка улыбнулась моей собаке, в этой очереди казалось, что все будет не так уж и плохо. Прорвёмся.

В этот день я так и не сняла деньги, банкоматы опустели ещё до 8 утра. Начала выть сирена - на нас летят ракеты. За мной приехал папа, отвёз меня домой за вещами.

Я тот человек, который так и не собрал тревожный чемоданчик, когда его просили. Не разувшись я вбежала в квартиру и судорожно начала искать вещи. Подбирая одежду и обувь я представляла, будет ли мне удобно и тепло бежать от обстрелов через поле, ночевать в лесу на холодной земле, какие у меня или у родных могут быть ранения или болезни, чем я смогу им помочь. Я представляла, что будет есть моя собака, которую я буду тащить за собой через всю страну, что смогу поесть я. Из гигиены я взяла только жидкое мыло. Ни умывалки, шампуня, бритв, уходовой косметики, ничего. Я вывернула свою косметичку и закинула туда только тональник и тушь с мыслями: если все обойдётся, и все будут в безопасности, я ото буду чувствовать себя уверенне. Последующие 3 неделю я не красилась и умывалась жидким мылом для рук. Мне не хотелось больше ничего делать.

Когда меня папа привёз домой (к родителям) там уже были наши родственники - сестра мамы с мужем и 4-мя детьми. В доме пахло корвалолом. Лицо мамы застыло, оно не меняется уже 3 месяца. Моя тетя плакала и трусилась, все ее тело сжалось и дрожало, да так сильно, что щеки вибрировали. И был повод. Ведь прямо на границе с Крымом, где они живут выстреливали крылатые ракеты и они проснулись в 4 утра от того, что дом двигается и подпрыгивает. Они бежали из дома не взяв с собой ничего. У них не было вещей, трусов, еды. НИЧЕГО.

В моем сердце осел ужас от атмосферы происходящего. На улице орала сирена и были слышны автоматные очереди. Они уже были в городе и пересекали мост. Огромные колонны техники. Солдаты, уничтожившие Мариуполь, оккупировавшие Мелитополь и стрелявшие по мирным кварталам Николаева прошли через этот мост, через наш родной город. В эту ночь я уснула от бессилия только к утру. Просыпалась каждый час, читала сводки и снова засыпала. У меня не было огромной патриотической надежды. Я не знала исхода. Все, что мне оставалось - молиться. Я это и делала. Каждая новость в ту ночь сопровождалась мыслью - «фух, держатся». Я молилась за Киев, в который я должна была ехать на днях. Было такое чувство, что все твои внутренности кровоточат, такая ужасная психологическая боль, что хотелось когтями расчесать себе грудную клетку и достать то, что так сильно болит. В это день я не проронила ни слезинки.

Организм сгруппировался и был готов к побегу. Похудение на 4 кг за три дня, никто в семье не мог есть, мы ели, просто чтобы жить. Заплакать я смогла только на 6 день. Разорвало так сильно, что меня не могли успокоить 3 часа. Как в детстве, с нервными всхлипами и соплями по локоть. А потом я на сутки замолчала и перестала есть. Но об этом я уже писала.

Так прошли сутки. Самые ужасные сутки в моей жизни, в которые я узнала почему Господь забрал у меня моего нерожденного малыша. Потому что мой ребёнок должен расти под пение птиц, а не под взрывы и стрельбу.

Спасибо Путин, что заставляешь женщин радоваться выкидышам и не хотеть размножаться в этом мире. Спасибо.

Вчора ввечері я вперше з початку війни була сама під час повітряної тривоги. Виключила всюди світло та всілась в колідорі. Понти для приєзжих, так би мовити, бо якщо прилетить - мій триповерховий будинок складеться.
Та поки сиділа на тій підлозі - в голові грала "Вова, їбаш їх, блять".

Ще з повернення. Картопля під мийкою так проросла, що могла вже отримати карту киянина. А капуста у холодильнику вирішила, що цвіль по стінках його прикрасить.
Тим не менш, як же вдома добре!

Дуже "класно" повернулася. Вже уїбали своїми ракетами. Трохи лячно, зважаючи, що тут ховатись особливо немає де. Тому лишається "ну йобне то йобне".

Подзвонила Неля. Ці виблядки поставили свою артилерію на городі у моєї бабусі. Сука, як я мрію, щоб село деокупували. Та наші ЗСУ вже дуже поруч. Вчора звільнили село неподалік. Я дуже сподіваюсь, що Неля зможе ще трохи протриматись, так як в селі скінчилася їжа.