крепкий черный пакетированный чай с сахаром как особый маркер моей болезни
определенный шарм и настроение, потому что в остальное время я так не пью

Позади стрекотали цикады и выли псы. Впереди раскачивалось море. Чёрное на чёрном. Движение воды и колебание небес заканчивалось где-то на горизонте и сливалось воедино в неподвижную чёрную бездну зрачка какого-нибудь древнего божества. Стоять на гальке было непривычно и она врезалась в стопы, отдавая накопленный накануне жар. Тёплый и солёный ветер щекотал обгоревшие плечи, напоминая о глупости полупьяного дня. Ибо что может быть умнее, чем улыбнуться морю в самый жаркий час и пройтись по горячим, как уголья камням, матерясь и прыгая, как лягушка, которую вот-вот сварят в молоке.
Но ночное море было другим. Более беспокойное и от него несло дерзостью уже ночных приключений. Бросив на берегу тапки и большую часть благоразумия мы отправились на второе свидание с новым настроением любимицы Посейдона. Знатно прокатив на волнах, которых и не видать на фоне неба стихия выпихала нас на берег и мы залили горечь сего факта пятью литрами вина и ленивого созерцания полыхающих в небе молний.

Если честно смотреть на море мне понравилось больше, чем купаться. А слушать прилив приятно и в этом даже большая соль, чем её содержание в морской воде

и всё что я помню – лето 2019.
и мы курим одну пачку на двоих.

"Твои письма мне обещали мор - принесли гладь.
Был один герой - вышел за забор и попал в ад.
Тот, кто не был смел, угодил в плен четырёх стен.
Ни о чём не рассказывай больше совсем - я устала от плохих новостей".

В Батуми мне практически не снятся сны. Я говорю "практически" - потому что в одну из ночей я обнаруживаю себя сидящей у штормящего моря с тяжёлой книгой в руках. Открыв её, я с удивлением вижу на пожелтевших хрустящих страницах свой собственный почерк; от начала и до конца обложки рукопись написана мной. Книга выглядит очень старой, но чернила кажутся ещё совсем свежими - изумрудные буквы оставляют на моей ладони яркий отпечаток, когда я провожу ею по шероховатости листа.

Зелёный цвет - якорь для моей несовершенной памяти, картина, не желающая выцветать. А эта рукопись - все собранные воедино воспоминания о моей попытке найти понимание с миром, отделённым от Бездны и хрупкости снов. С миром, которому принадлежал ты, который заговорил со мной через тебя.

Где я была бы сейчас?
Кем я была бы сейчас?

Когда смотрю на штормящее море впервые, думаю, что знаю ответ.

Большая удача- встретить на своем пути людей, которые были бы с тобой на одной, так сказать, волне. И мне повезло. Мне повезло много раз. И мне повезло сейчас.
Это классно уехать в Москву и сказать: "приезжай!". И ведь приедет же. И будет лежать потом несколько часов с тобой в сокольниках, прячась от зноя, болтать, смеяться.
Это классно поехать в Выборг в субботу, поспав 4 часа после клуба, а по приезду решить: "к черту! поплыли-ка на маяк!", а в ответ услышать: "Поплыли! Ура!". И черт с ним, с этим маяком, да пофигу, что не доплыли. Черт с ним, потому что вы решили остаться здесь на ночь, пить вино, шутить и гулять. И утром, невкусно позавтракав, пойти по старому городу, дойти до парка и лежать там в безлюдном лесу, молчать, смотреть в небо и верхушки деревьев. А потом нарочно опоздать на последнюю электричку и снова остаться здесь. Остаться и снова пить вино, не спать и узнавать друг друга чуточку лучше.
Это так классно.
Это так классно.

Хорошие, милые!

Обнимаю ментально тех, кому это необходимо. Звучит убого, но вы правда не одни.

Все мои мысли и действия свелись к быту.
А хочется полёта души, туда-сюда.
С другой стороны, пока не закроешь бытовые потребности, не сможешь начать двигаться к чему-то выше.
Эх.

Сделала вечером рисово-кукурузное печенье без сахара, но с маком и сушеной клюквой вместо изюма. Оказалось вкусно.

Мозги коптятся от попыток придумать хороший подарок Диме. Кажется что даже пытаться переплюнуть его подарок мне бессмысленно. Но все равно хочется сделать что-то крутое. Часть у меня, конечно, есть, но блин. Нужно что-то более персональное, личное, искреннее. А мозг все никак.

Какой пиздец.

Не так больно слышать от других, что ты неприятный человек, как осознавать, что ты сам себе не нравишься.