люди, не вбивайте себе,
вбивайте русню і буде вам щастя, людям - користь.

мне, представьте себе, до луны проще пешком добраться, чем рассказать все, что в горле стоит комом.

Душная москва остывает после вечернего дождя: липнет дорожная пыль, шумят колеса машин, задевая случайные лужи, звонко бьются о навес крупные капли. Я открываю нараспашку единственное в номере окно и впускаю свежий воздух. Провожаю очередной закат.

За пару дней с тобой я успеваю прожить целую жизнь: с дождями и грозами, с летним зноем и ослепляющим солнцем, с ссорами и примирениями, со смехом и слезами. Я привыкла ждать тебя днями, неделями и месяцами, даже когда время переваливает за «полгода», потому что верю - впереди только лучшее: впереди ты целуешь мои ладони, заправляешь за ухо выбившиеся пряди и так надоедливо будишь с утра, переживая, что постояльцы отеля съедят последние блинчики, и поторапливая подняться с кровати. В этот момент хочется остановить время. Мягкая теплая постель, твоя сонная улыбка и влюбленные глаза. Будто бы не бывает между нами бесконечных разлук, километров и недопониманий, будто бы мы можем позволить себе пролежать так хотя бы парочку дней наперед - за все то время невместе - будто бы мне не нужно потом мчаться на свою такую надоевшую работу, а тебе не нужно торопиться на самолет в такой далекий север. Тебя всегда забирают самолеты. Уносят от меня на разные концы россии. Сколько у нас было разлук? И сколько еще будет?

Когда ты уезжал в первый раз, я плакала. В электричке, уткнувшись в твою зимнюю куртку, по дороге домой, повиснув на твоих руках, в подъезде, целуя тебя в холодные щеки, - плакала в этом огромном пустом без тебя городе. Теперь мы научились быстро разрывать объятия, чтобы не успевать почувствовать чужое отсутствие. Ты коротко целуешь меня в угол губы, а я торопливо забегаю в автобус и прячусь в толпе, даже не махая тебе в окно. Без лишних слов, словно между нами ничего и не было. Так мы лишаем друг друга части страданий и горячих слёз. А потом счетчик запускается вновь: день, неделя, месяц.

Честно, я не знаю, что нас ждёт завтра. Сколько протянется наш совместный путь, сколько ещё дней мы будем порознь просыпаться в разных городах и в разных часовых поясах, сколько часов займут наши звонки и ночные разговоры. Думаю ли я об этом, когда прижимаюсь к твоей груди в тесном вагоне метро, когда держу тебя за руку, когда ерошу твои жесткие волосы, когда, замерзнув, прижимаюсь ночью к твоей спине? Нет. Думаю ли я об этом, когда от тебя мне остается лишь любимый голос на другом конце связи и бесконечные воспоминания? Всегда.

Может быть потому, что я выросла в культуре, пронизанной будистско-шаманскими традициями и культурой, может быть потому что в своем видении мира и мыслях была и остаюсь бесконечно одинока, сызмала во мне укоренилась четкая и ясная вера в одухотворенность природы и пронизывающее все влияние духовного мира.
Воздух и, в частности, ветер я почему-то полюбила особенно глубоко и сильно. Именно он мне виделся самым близким и самым дорогим другом. Именно ему я всегда могла доверить сокровенные мысли и чувства без страха быть непонятой и осужденной. И он всегда был рядом. По-настоящему. Его проявления поражали меня - от невесомого дуновения, едва-едва проскальзывающего по коже, до сильнейшего порыва, способного сбивать с ног и уничтожать все на своем пути.
Со временем и возрастом я все больше отходила от такого представления о мире, намеренно, а иногда и не очень, подгоняя его под рамки. Я предала ветер. И предала себя.
Эта тонкая нить, была оборвана, смотана в клубок и запрятана в тень на долгие годы. Но не смотря на это, продолжала оставаться моей частью.
Уже давно я задаюсь мыслью: Что временами так гложет внутри? Что так отчаянно ищет освобождения и раскрытия?
Похоже сегодня ответ стал вполне очевидным.

Де б знайти собі Чердлера Бінга в цьому світі.

Делает ли способность сочувствовать, человека человеком?