Что-то вроде: "пора избавляться от крайностей". Перескочить от мгновенной привязанности, полного доверия и неспособности принять то, что люди уходят, к полному недоверию, постоянным подозрением и перманентной внутренней готовности забыть и стереть человека. Думаю, так бы все и продолжалось, если бы не появилась Марина. Я продолжаю удивляться тому, что она осталась рядом несмотря на все мои посты-размышления о дружбе, утверждения, что мне наплевать на окружающих и дружить я не умею. Она почему-то осталась, смирилась и продолжила появляться, слушать и интересоваться, а еще постепенно открываться. Самый интровертный интроверт, подпустивший меня к себе так близко. Человек, объяснивший мне, что поток речи в процессе коммуникации с кем-либо вовсе не обязательно должен быть непрекращающимся, научивший молчать, и при этом не чувствовать себя виноватой или обязанной. Сейчас уже минут 15-20 я точно могу промолчать, если это с ней или с Олей, наверное. И мне не будет тягостно. Правда, дольше уж точно не получится, но уже успех. Вот так время шло, почти ничего не менялось, а потом я вдруг поняла, что соскучилась. То ли в конце лета, то ли уже в начале осени. Первый раз. И тут уже, развивая анализ собственных ощущений, увидела, что эта тихая девочка каким-то образом достаточно сильно меня к себе привязала. Теперь вот учусь искать середины, общаюсь с людьми, позволяю себе подпускать их, потому что Марина уже разрушила стену, до того, как я успела осознать, что между мной и окружающими эта стена вообще есть.

Так и тянет в конце написать что-то пафосное про неожиданности, судьбу и еще что-нибудь в этом роде. Но лучше просто написать, что я рада, что встретила тебя, Марин.

Волшебство закончилось на Перерве. Я решила, что больше не хочу курить. В который раз? Впрочем, важнее то, получится ли у меня, и сила намерения, а не то, какой раз я уже решаю прекратить. Только что я ездила к Марине. К Мариночке. Вечер разговоров полу на испанском и тысячи ассоциаций с Израилем. Это, наверное, хорошо. Я была счастлива повидаться с ней. А потом полчаса ожидания электрички, и в электричке. Что на меня нашло? Открыть окно, положить на него руки, закрыть нос и рот воротом кофты и широко открыть глаза. Небо великолепного цвета, тени деревьев, стелющиеся мелькающие капельки, многоглазые странники проносятся мимо. На меня нахлынули желания. Высунуться по пояс из окна, пойти на зацеп, вылезти на крышу, лишь бы ощутить всем телом порывы ветра и свободу, которую они приносят, окинуть взглядом все раскинувшееся передо мной поле городского полотна. Я люблю свой город, по-настоящему, целиком, со всеми его недостатками, таким, какой он есть. Хочется играть на барабане, писать стихи и песни. Хочется сесть на поезд в неизвестном направлении и отправиться в путешествие по родной стране. Хочется приключений, срывающих голову сказок и перекрывающих сознание событий. Хочется вырваться из себя, содрать оболочку непрекращающихся бессонных будней и взлететь. Ночной город так сильно отличается от того, что видно днем. То, что зимой, когда днем небо почти все дни напролет затянуто серым, ночь наступает раньше и позже заканчивается, думаю, это хорошо. Зима в Москве – ночное время года. Каждый превращается здесь в ночного жителя, темнота обволакивает все мысли, дела, заботы, а город изнутри выплескивает в эту темноту искрящиеся шары света. Сегодня мне хочется если не взлететь, то нырнуть в море всплесков бело-желтых огней, расправив руки. Сейчас мне невыносимо жаль, что я – это всего лишь я, и никакие мои действия не могут выходить за пределы тела. Когда еще я смогу оторваться от суетливых обязанностей и ненадолго посмотреть на изнанку мира, на красоту, обычно скрытую за рамками «узнавания»? Хочется верить, что такое будет происходить чаще. Но как, как удержать себя на месте?