А потом наступает момент, когда выворачивает ото всего: от чужих статусов, страстей, сигарет; от удач и провалов; от правды и лицемерия. Просто ото всего подряд. Когда до двух пишешь человеку, потому что "давай добьем мои 7% зарядки на телефоне?, и ты согласилась ещё в полночь, уже зная, что не уснешь до четырех. Когда некогда-и-уже-никогда-близкие пишут хором обидное, а тебе смешно просто в голос - ну когда уже успокоятся и забудут? - и ни разу не стыдно об этом, потому что ни злости, ни обиды, ни осадка, ничего. Потому что дежурное "ну как ты там" - это не открыть душу для плевка, это бросить между делом и забыть, зная, что не будет больше ни добра, ни случайностей. Когда кровать - не "круто, какая большая, я поширине умещаюсь полностью", в прямо символ одиночества, заваленный по трети одеждой и техникой. Когда начинаешь забывать всё счастье, что обрушилось тогда лавиной, занесло, а теперь снег - не пушистое одеяло, но холодный скользкий покров. И мне кажется, я падаю.

М вчера сказал: "Я думал, ты не приедешь". А у нас полгода, представляете. Плевать, что он не помнит, плевать на купленные сладости-молоко-пепси, отданные дежурному по доброте душевной, плевать на платье-коса-синие-ресницы. На час у ворот. На физическую боль. Это можно простить. Но отсутствие звонка с предупреждением приехать пораньше - нет. Нельзя. М снова заставляет меня плакать. Очередной механизм сломался, хороните.

Я люблю тебя за то, что ты всегда уходишь. Что не сидишь на Четвертом, не караулишь под дверью, не пишешь смс, не звонишь по двадцать раз. Это всё замечательно и бесценно. Потому что когда я выхожу извиниться, тебя уже нет. Когда я выхожу что-то ещё сказать, тебя уже нет. Когда я сегодня вышла отдать тебе термос, тебя тоже уже не было. Только в моей голове, это это твоё постоянное место жительства.

Я спускаюсь на Четвертый, ставлю термос рядом с кактусами и сижу так половину минуты. Затем закуриваю свой Кент, развеваю рукой дым, хмурюсь, меняюсь местами с термосом и хочу открыть окно, чтобы новые джинсы не пропахли ненавистным запахом дыма, но передумываю. Спускаюсь на первый, открываю окно, с сигаретой в зубах залезаю на козырек подъезда, высматриваю тебя на площадке, зная, что тебя там нет, хотя кажется, чёрт возьми, что вон та заснеженная горка - это твоя сгорбленная на лавочке фигура. Но нет. Я смотрю вправо, влево, себе под ноги, когда кеды промокают. Я хрущу снегом и заглядываю в тёмные окна соседей.

Я безмерно тебе благодарна, что ты не остаёшься. Бросаю бычок под ноги и сладко затягиваюсь снова. Горло болит, колени дрожат от холода. В моей чёрной осенней куртке всегда лежат белая зажигалка и чёрная пачка. Три затяжки, огонёк гаснет на снегу. Слезаю. Вытираю подошвы о ворох газет. Забираю термос и уже мысленно с тобой расстаюсь. Какого чёрта ты никогда не остаёшься? Нет, правда, какого чёрта?

23march13 01:58:34

А
Всё пучком?)

me
вСЁ ПО ТРАВИНОЧКЕ ОТГЛАЖЕНО, К сОЛНЦУ ВЫТЯНУТО.
И регистр лень исправлять, да.

А
Два ночи… Наше время…
Я тут пытался сочинять недавно - не вышло…
Но ты не волнуйся, я гордо несу своё бремя…
Меня ночами теперь даже не слышно.
Надеюсь у тебя всё тоже в норме:
Тело держишь в отличной форме,
Слова сочиняешь как прежде от бога…
И этот, как его… не ушел ещё с твоего порога.
Надеюсь меня иногда вспоминаешь…
Хотя лучше не надо, ты сама это знаешь.
Я вот девушку недавно нашел…
Путь после вас до неё был тяжел…

me
Чёрт возьми, неужели Судьба такая?
Быть вспоминаемой, но не Той Самой,
Почему меня на все лады склоняя,
Людям свойственно устраивать драму?
Мол, жаль, что /было/, всё ещё будет,
У меня всё отлично, желаю того же,
Читать-то не сложно, с меня не убудет,
Но, чёрт возьми, как же мы все безнадёжны.

Два пятнадцать. И снова столкнулись дороги,
Слова сочиняю? Да нет, ты попутал.
И этот, ну как его? Не на пороге.
Он рядом. И рядом - ежеминутно.
На тело - забила, ем сладкого много,
Тебя - вспоминаю, хоть лучше не надо,
Ты девушку встретил? Надеюсь, надолго.
Всех благ, "и ты рад, и я рада".

А
Да я так, вспомнил прошлое - настоящего нет.
Мы с прошлой весны осели на разных точках разных планет.
Я бы рад встретиться, но и вправду - видать Судьба.
Я на Кавказ уезжаю, снова нас километрами жизнь развела…

Добрых снов, не теряйся в серости.
И пиши, пиши, что есть сил!
Считай, я набрался смелости
И в глаза тебя попросил.

me
Помнишь, ты говорил,
По тебе можно только скучать?
Знаешь, а я ведь ни капельки не скучаю,
Могу сколь угодно и ярко тебя вспоминать,
Но ни разу не сетовать, что что-то-там нас разлучает.
Ты светлый, ты добрый, чудаческий и невозможный,
Но если бы мне предстоял второй шанс,
То я поступила б безбожно:
Я вновь повторила бы /нас/.

Я больше не пишу.
Два тридцать три.
Тут точка.
А в серости - смотри:
Черпаются грязные строчки,
Я их хорошенько отшелушу,
И вот уже эти комочки
Блистают после обточки,
Становясь самым ярким
Чудом Земли.

Предыстория.

Я слышу, как хлопает дверь в гостиную, моя ещё через одну. Я беру бутылку и иду туда.
"Я собирался уходить".
"Я знаю".
Мы ссоримся, он меня не понимает, хватает с книжной полки самбуку, пьет из горла. Ещё ссоримся. Ещё раз пьет, сидит у двери. Я пытаюсь его поцеловать, но бестолку.
Встает, в руках сумка.
"Я не могу уйти".
"Я знаю".
Ставлю самбуку обратно на полку. Пью вино.
Плачет, мой сильный мальчик плачет.
"Поцелуй меня," - мольба.
Нет. Ответ нет. Внутри нас хаос. В комнате хаос.
"Ну и где же наше /мы/?" - со всем имеющимся во мне цинизмом и ядовитой ухмылкой.
Вырывается.
"Я слишком глубоко в тебе. Ты не уйдешь"

Ходит по комнате. Я беру маркер, залезаю на стол и пишу на обоях:
Всё проходит.
Любая боль.
Он снимает меня со стола, держит только руками, я его ногами, сжимает сильно-сильно, кладет на кровать, целует. "Я люблю тебя".

Крутит себе курить. Бумага последняя. Сидит на окне, курим, вкусно. Я накидываю на его плечи плед и обнимаю сзади.
"Так, нам ещё много всего предстоит," - изрекает он, отправляя бычок вниз и доставая из кармана наш список-дел-до-армии.
Внизу прошла какая-то парочка.
- Хочется крикнуть "привет".
- Доброй ночи, - кричит М.
- Доброй ночи, - эхом вторю я.
В ответ: Не свались оттуда!
- Я не один.

Закрываем окно. Разворачивается. Сижу у него на коленях.
"Я уверен, что тебя никто и никогда так не любил".
"Ты прав. Псевдо-сильные мальчики не способны на такие эмоции".
Вновь подхватывает меня.
"Наверно, я уже говорил тебе это пару сотен лет назад, но…
Мы вместе /навсегда/".

19march13 2:47

Я в ванной пью холодный глинтвейн из Икеи. М рвёт на себе волосы на кухне. Это через стенку. Я в который раз делаю ему больно. Мне просто хотелось поделиться. Просто. Хотелось. Я просила не залезать без меня под душ, но кто поступает так, как хочется другим? Я заглянула в ванну с табаком, а он засмеялся, мокрый, с мыльными руками. Чёрт возьми, я всего лишь хотела с ним покурить. А в итоге курила одна, сидя на пролете под подоконником с кактусами, в домашней одежде, его теплом кардигане и лаковых туфлях.

Мне сейчас ужасно жарко. Это всё вино.
Всхлипы М. М - бывший эмо, если таковые бывают. Эмоциональный мальчик. Мне бы выйти да обнять его, но.