она стояла, размышляя о том, что делать если ты хочешь слепить снежное сердце, но ты забыла перчатки, благодаря которым оно так хорошо шлифуется и принимает форму

мне иногда кажется, что я чокнутая
катушечки over 100 км в час
или шифер down down

Телефон
чёрный, холодный, личный
звонит, скрывает, соединяет
Не звоните, он на беззвучном
Хранитель

(дидактический синквейн)

я словно специально подбираю то, что разбудит или ранит
ну что за, а?

я за эту неделю продвинулась в борьбе со страхом перед людьми
горжусь собой

Неожиданно пришло сознание, и я наконец смогла сформулировать свою мысль. Почему мне нравится игра престолов: помимо всей грязи, что мы видим, там так чётко просматриваются честь, преданность, храбрость, любовь.

Незавершённая картина чаще приятнее для глаз, чем завершённая

Милый саммер, мне так нравится, что я могу писать сюда все свои мысли, и даже не важно, в какой они форме излиты, не важно, все ли запятые, не важно даже, понятно ли они изложены, потому что главное, что они понятны мне, что мне становится лучше.
Я будто рассказываю всё человеку, который никогда никому не скажет ни слова о моих внутренних переживаниях.
Почти все всегда рассказывают о своих мыслях и переживаниях близким, а я рада, что могу написать всё сюда, не дав никому узнать о своих слабостях.
Спасибо саммер, я с тобой надолго.

Седьмой день прошел впустую. Бирви поднялся с запыленного пола склепа, поднял свечу и пошел мимо рядов саркофагов и стеллажей урн к выходу из этого опостылевшего места, словно в шутку выдолбленного в глыбе розового песчаника. И какой идиот станет делать склеп розовым, особенно если в свете факелов розовые стены приобретают отвратительно живой цвет, а серые тени как сокращения гигантского желудка уносят твой рассудок прочь во тьму галлюцинаторного кишечника. Седьмой день никто из духов не хочет выходить на связь. Самое простое испытание начинающего некромага провалено, три года обучения чтению, письму, математике, астрономии, чтению манускриптов и калиграфии сигилов, началам алхимии и психологии человека. Три года издевательств старших учеников и, чего греха таить, сверстников. Три года впустую. Перед взглядом Бирви появилось лицо его матери, однако оно больше не было радостным и благодарным. Когда Бирви уходил обучаться в Гимназиум, последний сын некогда известного рода, вдовствующая мать была счастлива - её сына ждало пусть не великое, но будущее: без нужды, без болезней, без рекрутского призыва. Теперь же, не пройдя посвящения Первого круга, его ждет лишь позор и изгнание из Гимназиума. Шаркающие шаги Бирви заглохли, он со стуком упал на колени. Тяжелые капли падали с его лица в густой слой пыли, разбиваясь на десятки грязных комков, словно ртуть убегающие в тень за пределами розового круга свечи. Четырехчасовой сон, медитация и голод стеной океанской волны рухнули на плечи Бирви. Но вместе с тяжестью и отчаянием в нем росла, колючками цеплясь за всякую мысль, злоба, гнев, чистая ярость. Бирви плакал стиснув зубы, не видя ничего, кроме своего горя. И зря - тьма сгустилась вокруг него, или может, это пламя задрожало, но тут и там стали слышны постукивания, а пыль закружилась с тихим шелестом в замысловатом узоре вокруг него. Злоба кипела в юноше и чем крепче он сжимал зубы, тем меньше было капель, сбегающих по лицу, и тем сильнее был шелест пыли и стук костей. В голове Бирви ярко засиял сигил Хро, знак и слово горящего воздуха, само пламя во рту мага. Сигил был несложным в исполнении, однако само его написание требовало сильнейшего сосредоточения - вливание силы в чуть измененный знак приводило к взрыву тем более сильному, чем больше было желаемое пламя. Не понимая еще, зачем, Бирви представил себе стило с аквамариновым наконечником и принялся чертить знак Хро: широкая дуга, насколько позволила рука, росчерк угла в 60 градусов ровно и семь точек созвездия Свечи. Бирви чертил последнюю линию с животным страхом, но что-то холодное внутри него продолжало безумную работу. И хоть стила в руке не было, и песчаник не нарушали царапины знака, пыль, повторяя движения руки, струилась в фигуре, источая злой белый свет. Бирви провел последнюю линию к седьмой звезде Свечи. Рот открылся словно сам собой. Холод заполнил грудь и пробрался в голову. Ногти в неверном свете тусклого огонька были синими - сила уходила прямо из тела заклинателя. Язык провернулся как мельничный жернов и холодное дыхание, должное быть приказывающим, просипело:
- Со рий Хро!
И была тьма.
- Вот ч…
Последние слова утонули в реве бордового пламени.

я серьезно осознаю и признаю, что я тупая и мне с этим дальше жить.

Сколько еще порций боли преподнесет этот март?..