День сумбура, но, на удивление, по ощущениям я сделала очень много.
Стресса слишком много, снова поднялся сахар. Такое было последние разы 7 лет назад (что за огромная цифра, это же ну словно вчера, а уже 7 лет??).

Предположительно, накал сбавится вот-вот в течение недели. Не сойдет, но сбавится. Не знаю, как перестать проживать мысленно там, где я не могу быть физически.
По существу - я не могу ничего исправить и даже хоть как-то помочь. Класть свою жизнь на алтарь ради исправления неисправимого, вестись на эту мерзотную манипуляцию, что по сути и ждут - хоть чьей-нибудь весомой жертвы.

Периодически заставляю себя не думать. Брежу белыми кроссовками. Денег в обрез - каждый раз муки, какие лучше выбрать - базовые черные, менее заметные с грязью, или белые. А бредни-то о белых. А черные-то практичнее.

В прошлый раз я купила голубые. Они, конечно, кожаные. Но я продолжила бредить про белые.
Вообще, моя любовь - массивные кроссовки. Я не комплексую из-за своей большой ступни. Было бы непропорционально при росте 175 иметь 35 размер обуви. Поэтому когда я хочу себе белые кроссовки, то в моей голове всплывает какая-нибудь прям классическая классика без вставок, чисто белого цвета, размером ну где-то с танк.

Это чтобы меня было видно из далека. Как белое пальто, но белые кроссовки.

К тому же, я всегда была бережна с обувью. С хера бы им убиться в первую неделю носки? Да и если убьются, что с того?

Вот опять пытаюсь разложить рационально.

Все, прекращай, ты хочешь белые кроссовки и купишь их с первой получки.

жизнь подбрасывает материал для отработки того, что мне кажется я усвоила.

вот что произошло.
у В. есть странная привычка называть женщин сабаками (да, именно через А) в коннотации "сучка". знаю точно, что ничего негативного он туда не вкладывает, но для меня это звучит грубо.
в пятницу мы переписывались (спорили) на одну тему, он утверждал, что я поступлю определенным образом в ситуации, а я спросила у него, на основании чего он сделал такой вывод в отношении меня.
он ответил: "ахаха. потому что все сабаки одинаковые"

и меня просто порвало. мне было так обидно, грустно (и весь день до этого события тоже было тоскливо), что я расплакалась. потом успокоилась, спокойно попросила его не называть меня сабакой и объяснила, что мне это неприятно.
на это он начал отправлять мне странные насмешливые стикеры, я сказала ему, что мне грустно, и что у него сейчас проблема с эмпатией (лучше, если бы я сказала не про его проблемы, а про свои, например: "мне грустно и я бы хотела, чтобы сейчас ты уделил внимание моим чувствам").
он спросил "с эмпатией к чему? к пьяным слезам?" (в этот вечер я пила вино и он об этом знал).
в тот момент я уже ушла спать, а утром ответила, что я и сейчас могу сказать, что мне неприятно, что я прошу его так не делать.
на эту простую просьбу я получила какой-то невероятный закрученный поток негатива, он сказал: "тебе грустно, а мне весело, и никакого желания настраиваться на твое уныние и проявлять эмпатию к страдальческим настроениям у меня нет, а если и есть - то я их купирую. и если ты такая дохуя важная, что к тебе нужно обращаться только как ваше высочество, и у тебя отсутствует самоирония, то общаться с собой я тебя не заставляю, и я прошу тебя не указывать мне, что и как мне говорить, если не нравится - общайся с теми, с кем тебе нравится"

я испытала в этот момент боль, грусть, разочарование и страх в ядерном коктейле. во мне проснулся этот маленький отвергнутый, брошенный ребенок, чувствами которого так часто пренебрегали, и затопил своими эмоциями все пространство внутри меня. он шептал мне, что я должна сделать то, чего от меня хотят, иначе меня не будут любить и оставят.

в этот же момент мой уровень доверия к человеку и уровень безопасности наших отношений опустился на дно. прочувствовав это, я поняла, что здесь есть мой ориентир и внутренняя опора - я не могу быть в близких отношениях с человеком, который игнорирует мои просьбы и обесценивает мои чувства, какими бы хорошими в остальном эти отношения ни были. это моя базовая ценность, мое "я".

и в этот же момент я даже обрадовалась и подумала: опа! да это же мой шанс отработать действие/мысли из взрослой позиции!

я сообщила В. о том, что не чувствую себя в безопасности и не доверяю ему, поскольку моя просьба была высмеяна и обесценена, хотя я крайне редко обращаюсь к нему с какими-то просьбами и никак не ограничиваю его свободу. В. сказал, что это не просьба, а хуйня (снова обесценивание), что эта просьба не его уровня и что он не про политкорректность, что он посылает нахуй и называет баб сабаками, но это не значит, что ему нельзя доверять и что он плохой друг. и что если я не понимаю этого и хочу его изменить - ничего не выйдет.

в этот момент я разозлилась. меня возмутило, что человек оценивает, какая из моих нужд достойна его дружбы, а какая нет, сказала ему, что невозможно доверять другу, когда тебе нужно выбирать, с какой просьбой и информацией о себе к нему прийти, чтобы не быть посланным нахуй, оцененным со своей колокольни и обесцененным. он предложил мне пообщаться лично, но я отказалась, пытаясь переварить все свои эмоции и контейнировать их.

через день помимо всего микса эмоций я начала чувствовать некое сострадание. человек просто не может так себя вести на пустом месте, это какая-то форма агрессивной самозащиты от боли, от травм близких отношений, от всего своего жизненного опыта. какая-то незакрытая потребность, о которой человек так яростно сообщает.
предположив, что его дымовой датчик сломан и сигнализирует на пустом месте о том, что его границы пытаются продавить, а его самого - выдрессировать, я написала, что не знаю, что с ним, но сочувствую ему. он привык перекладывать на себя ответственность за чужое состояние и эмоции, поэтому не может проявлять эмпатию - он боится не вынести эти эмоции, погрузиться сам.

но по существу мои эмоции даже по поводу его действий - это не его задача. его задача - это понять, готов ли он выполнить мою просьбу или нет.
а моя задача - это обработать свои эмоции и понять, что я могу сделать сама для себя в том случае, если он не готов выполнить мою просьбу.

я поняла, что приложила много усилий, чтобы моя самооценка была стабильной. что я не позволю никому (даже самому близкому и важному) продавливать мои границы и обесценивать меня. и я говорю любому человеку, который это делает, что со мной так нельзя. если человек не готов прислушаться к моим просьбам, то я вынуждена дистанцироваться от такого человека на безопасное для себя расстояние.

пс. на следующий день он написал, что токсит и что это от внутренней заебанности. сейчас у меня есть ощущение, что человеку нужна помощь, что ему нужно показать, что бывают отношения без драм, что не обязательно ливать из отношений при минимальных несогласиях (как он или его девушки всегда делали), что не обязательно все уходят, что можно строить крепкие надежные отношения.
но я пока не уверена, не пытаюсь ли я снова быть спасателем, есть ли смысл в этом. дистанцировалась, наблюдаю за собой/не собой.

Пью курс таблеток «антистресс» и читаю «Тонкое искусство пофигизма», чтобы перестать переживать из-за всего подряд, и пока что как-то нихера не работает.

я выбрала учебное заведение за 5 минут, выбрала работу за 30 секунд, за полчаса решила отказаться от переезда в другую страну и разорвала(как смогла) перспективные отношения.

уже 2 недели выбираю духи и 3-й месяц решаю брать лонгслив или ну его к херам.
и как бы
конец этих выборов еще не мелькает на горизонте

когда твой друг отчитывает тебя за то, что все твои друзья парни.
обожаю этого человека.

Это был дорогой урок, но он стоил всего

Вокруг свистят пули, разрываются снаряды, взметая в воздух куски земли, пахнет пылью, железом и болью. В немеющих пальцах тащу автомат и, не прицеливаясь, жму на курок. Когда посылаю очередь в туман перед собой, она болью отзывается во всем теле. Я несусь вперед, разбиваю своим телом пустоту и серую копоть, кричу ввысь и прошу отозваться хоть кого-нибудь, но вокруг становится настолько тихо, что я слышу только свое сбившееся дыхание. Останавливаюсь и падаю на колени в пыль.

- Здесь никого нет.

Горячие слезы стягивают обветренную кожу. Смотрю на себя со стороны: спутавшиеся волосы, красные пятна на щеках, потухшая радужка глаз и сгорбленная спина. Зажимаю рукой рот, задерживаю дыхание и прошу себя проснуться - и как же мне жаль, что это не сон.

- Я хочу быть нормальной.

Горблюсь над раковиной, сую руки под холодную воду, усиленно тру глаза и всхлипываю: станет ли моя жизнь прежней? Смогу ли я снова быть собой? Есть ли впереди для меня будущее?

Каждый день продолжается война - каждый день уворачиваюсь от пуль, падаю в пыльные окопы и наугад бросаю снаряды. Каждый день бинтую раны и бросаюсь в туман. На той стороне поля никого нет.

надо это заканчивать

мы все равно не видим себя так, как видят нас
иногда это так странно осознавать

Было больно когда меня отвергли. Было больно когда меня не увидели. Было больно когда увидев мое искреннее проявление, мою попытку открыться и довериться, меня посчитали прокаженной и опасной.
Мне не привыкать к такому отношению, но я искренне не понимаю что не так.