Сегодня я чувствую себя слишком уязвимо. И слова так просятся, так и лезут изо рта. Я чувствую себя никчёмной. Особенно после разговора с Е. на улице. По работе, конечно же. Я думаю, что он очень ждёт вечера пятницы. Потому, что мы больше не увидимся две недели. И я тоже жду. Очень жду. Потому что мне некуда идти. Некуда забежать. Честно говоря даже страшно.

Через отношения с людьми очень хорошо понимаю (не сразу) свои возможности и границы. Вот например А.
С самого начала я ему сказала прямым текстом, что у меня нет к нему никаких чувств. Для меня это была маленькая победа. Так как мне всегда тяжело говорить о своих чувствах. Особенно о таких, которые могут ранить другого. Но тогда я сказала правду. Потому что сил терпеть у меня не было.
А. очень мило ответил. Ответил, что всё понимает, но хочет продолжать быть со мной близким. Другом. Не хочет терять возможность просто со мной прогуливаться. И на том мы сошлись. И всё же в Торуне он признался, что любит меня. Это звучало смешно и страшно. А я его не любила. И он мне даже не нравился. Я попросила его не нарушуать мои личные границы. И только тогда мы сможем дружить.
В эти выходные мы поднялись на гору. И там, пока я подставляла солнышку свою измученную морду, он признался, что хотел бы со мной всё: гулять, путешествовать, вместе делать всё-всё, заниматься сексом (о боже) и целоваться. Меня там чуть не стошнило.
А. любил называть меня кветачкай. А мне всегда казалось это очень как-то неприятным. Потому что это нарушает уже личные границы, это звучало как-то уж слишком интимно. И вчера я набралась смелости на просьбу так меня не называть. Я знала, что это тот человек (вообще мужчины в основном такие все) может использовать манипулятивные слова. И я не ошиблась. "Ну если тебе неловко от меня это слышать, то не буду". Да, тут вроде бы как бы и ловко, но мне не нравится, это нарушает граници. И так как я была к этому готова, и такое поведение меня только раздражает, я написала просто "да, буду тебе очень благодарна". И что вы думаете?
Со вчера с 4 дня он не написал мне ни строчки. И я уверена, что сейчас он сидит и интерпретирует мои слова как очередной приступ психического растройства (а у меня пограничное расстройство личности), а не как отстаивание своих личных границ. Это было так же, как когда я не отвечала ему несколько часов. И он ужасно разозлился на меня, обвиняя в непристойности моего поступка. Тогда как я вообще не должна отчитываться перед ним. Я не хотела отвечать. И я не обязана объяснять, учитывая характер наших отношений. Это меня только разозлило.
Да. Я поняла, что точно никогда не хотела бы иметь с ним никаких романтических отношений после нашего похода в горы. Когда он совершенно обесценил мою боль. Мне пришлось из-за его ошибки пройти 50 киллометров. И он сказал, что это даже полезно. Его "поддержка" меня ужасно разозлила. Даже у него, человека, который занимается каждый день спортом, с накаченно фигурой, болели ноги, а я просто плакала от боли. И его абсолютная холодность, которая меня только рарозли, поставила на этом окончательный крест. И тогда я подумала, что больше ни за какие коврижки не хочу никуда с ним. Уж не говоря про брачный венец, куда он так активно хочет меня склонить. Я видела его лицо, когда сказала, что никаких детей не хочу. Он был очень расстроен. Ведь он хочет. И мало того. Он хочет тройню! Нет, нет и нет. И это выше моих возможностей в любом случае.

Теперь всё хорошо. Я утратила чувство дома ещё пару недель назад и теперь совсем забыла его. Поэтому больше не болит, когда я смотрю на Е. Я больше не помню и не пытаюсь вспомнить. Хоть иногда, когда хочется что-то почувствовать, пытаюсь, но быстро себя одёргиваю. Но это было всего пару раз.
В работе тяжело. Какая-то абыяковость и апатия. Но это потому, что я ничего не понимаю. А с Е. говорить об этом бесполезно. Я видела его взгляды и эта интонация, когда я что-то спрашиваю. Я пока этого боюсь. Поэтому большая часть на работе для меня - пытка. А я хотела чувствовать себя здесь хорошо. Не то, что бы я чувствую здесь себя невыносимо (как в гимназии, в которой я работала ещё в Беларуси). Но, кажется, слёз я пролила здесь больше, чем могла себе позволить. Потому, что здесь молчание. Здесь я боюсь больше, чем могу вынести. Наверное в такую жару я очень странно смотрюсь в куртке. Но это единственная защита, которую я могу себе позволить. Единственное, где я могу чувствовать себя в безопасности.
А после работы я встречаюсь с Сашей у меня дома. Мы будем пить лимонад и смотреть что-нибудь хорошее. Она очень приятная мне. И с ней я чувствую как-то себя очень комфортно. Надеюсь, что и я ей. Очень давно у меня не было чего-то такого ленивого. Давно у меня не было подружек.
В последнее время я стараюсь ложиться спать в девять. Благодаря таблеткам.
Напишу и про неприятное. Вчера я виделась с Женей. На работе. Так уж получается, что он подрабатывает на Б-т.
Мы не виделись какое-то время. И я забыла, какой он козёл и мне неприятный человек. За 30 минут, что я находилась рядом с ним, я снова вернула чувство отвращения. Я думаю, что он слишком много о себе думает. И его мнения о других людях слушать очень смешно. Он всегда думает, что это имеет значение. Его увиливание и неискренность чёркнуло жирную точку. И когда он написал мне вечером, сказал, что приедет, одна только мысль, что его тело коснётся моей простыни, моего одеяла и подушек, которые я только позавчера постирала, и ещё запах кондиционера лёгким ароматам лежал на постельном, одна только мысль о его теле на моей кровати стала мне омерзительна. Потому что этот человек окончательно стал мне противен. Это было грустно. Что человек, с которым мне было хорошо, которого я любила, так ловко и быстро стал для мяне таким неприятным.

Если честно, не думала, что когда-нибудь вернусь сюда. С публикации последнего поста прошло чуть больше 2 лет и я всё произошедшее со мной с тех пор я не смогу уместить даже в огромный пост на миллион знаков.
Я перечитала свои записи, словила долю испанского стыда, и скрыла то, за что особенно стыдно. Пусть я и придерживаюсь позиции, что за всё, что я делала, стыдиться не стоит, потому что это то, что сделало меня мной, дозу стыда и сожаления я поймала. Мне хочется вернуться в 2020 год, потрясти эту крошку Нику и сказать ей что делать хотя бы ближайшие два года, но тогда бы у меня вряд ли были бы инфоповод писать сюда. Да и сейчас не сказать, что у меня этот инфоповод есть, просто хочется вылить куда-то мысли и чувства.
Не мне говорить, что последние полтора года были тяжелыми, но часто окружающая действительность чувствовалась просто как горячечный сон при температуре в 40 градусов. Что меня радует, так это то, что я нашла себя в этом ебучем хаосе, что у меня есть хобби, что я больше не высушенная оболочка человека, кем я была раньше. Я хожу к психологу. Я работаю над собой ментально и физически. Я молодец. И я перманентно в ахуе.

Пишу иногда такую глупость. Перечитываю и стыдно становится.
Вчера ходила на свидание. И ничего не дрогнуло внутри. Наверное стоит вообще такое отложить. Мне как-то совсем не интресно стало. Как-то не очень.

я запуталась в людях вокруг себя

Вчера я начала принимать таблетки.
В 8 часов я прняла снотворное, которое подействовало через час. Так что в 9 вечера я уже спала.
Утром я проснулась по будильнику, чего не случалось уже очень давно. Обычно я просыпалась за час до будильника с ужасной тревогой. Но не смотря на то, что проспала я 10 часов, спать всё равно хочется очень сильно.
Читаю я очень хорошую книгу про девушку, которая болела шизофренией. Она вылечилась и сама стала врачом. Книга очень хорошая. Я вижу в ней некоторые черты себя. И мне становится легче. Что кто-то чувствует тоже такое, как и я.

Господь каждый день уповает на нас:
Не облажайтесь, милые, ну же,
Хорошенькие мои

Ну блять

Всё равно люблю.

Вчера поздно вечером я вернулась с гор.
Это было очень тяжелое испытание, но сегодня, в понедельник, я понимаю, как мне стало спокойно.
На подъём было идти чертовски тяжело. Мы ещё не туда завернули. И в сумме прошли около 50 км.
Самое тяжёлое было под конец. Когда наступила ночь. Хорошо, что у нас был фонарик. Хороший такой фонарик. Мои ноги ныли и болели так, что я еле-еле передвигала ими. Ещё на закате я несколько раз плакала от боли и несправедливости.
И вот стемнело. Перед нами было две тропы. Мы пошли по первой и уткнулись в тупик. А я от усталости и боли просто села на землю и горько расплакалась. И плакала минут 10. Поняла, что не хочу ночевать на улице. Взяла себя в руки. Отобрала у Артёма фонарь и пошла по второй дорожке.
Я всё боялась, что дорога исчезнет и нам придётся пробираться через заросли леса. Я была в таком странном состоянии.
Одновременно напугана и на адреналине. Я подумала, что выберусь отсюда обязательно. Чего бы мне этого не стоило. Мы шли и шли. Как в той игре Martha is dead по лесу. Было жутко.
И вот мы добрались до выхода. Я проста лягла на землю и смотрела на звёзды. Было тяжело поверить, что я выбралась, что я дошла. Звёзды были яркими и красивыми. Не было сил даже повернуть голову и посмотреть, что вокруг. А мы ведь забрались на вершину!
И тут я услышала топот копыт и хрюканье - дикие кобаны! Боже, как я бежала до нашего домика!
Домик был очень странный. Деревянный, старый, двухэтажный. Всё было не таким, как обычно. В нормальной жизни. Особенно при таких обстоятельствах.
Я в дороге тогда думала, что ведь и правда неплоха эта мысль "Иисус любит тебя". Она такая хорошая. Потому, что есть кто-то, кто любит тебя всегда-всегда-всегда. В любом виде и состоянии. Я про это думала потому, что в поезде увидела молодую девушку с надписью на чехле телефона "Иисус любит тебя". Что же должно быть, чтобы хотеть всегда видеть эту надписью. Знать, что тебя любят.
Так вот мы пришли в этот домик совсем поздно. Уже после 11 ночи. И там не было никого кроме нас и нескольких женщин, которые кухарили. Но кухню они уже закрыли. Так что нам достался только помидорный суп (который был по вкусы совсем не помидорный, а макаронный). Я сходила в душ и смогла только чуть-чуть обмыться - горячей воды не было.
А затем я лягла спать. Спала я крепко. Учитывая то, что я в прошлую ночь не спала.
А на следующий день нас ждал спуск. Людей утром было много. Они приходили позавтракать откудато. И я уже чувствовала себя намного лучше. На улице были также люди. И я успокоилась немного. Спуск был легче, чем подъём. И в пять часов мы были у станции поездов до Кракова.
Утром у меня был психиатр. Впервые. Я рассказала ей про свои симптомы. И она выписала мне три вида таблеток. с советом глубокой терапии. Но пока у меня нет денег на терапию.
Ну а сейчас я на работе. И слава богу моя работа - это сидеть за столом. А то у меня так ужасно болят ноги.

У меня проблема
Да, я называю это проблемой. Думаю, все бы назвали это проблемой - следить за бывшей бывшего.

Просто дело в том, что она мне нравится?
Не-а, если не обманывать саму себя, думаю, я все еще обижена на нее.

я стою на краю бездны.

странно, но я как будто переживаю что тебе слишком много моей любви, и ловлю себя моментами на том, что сдерживаюсь, лишний раз не трогаю тебя, лишний раз не говорю что то

можно ли наскучить нежностью?

не знаю, но как будто боюсь этого

Никто так не понимает мою внутреннюю боль, как мама, и мне так тяжело видеть, что она плачет…

Два раза выходила драть лист бумаги, на котором писала, как ненавижу. Топтала ногами. А сегодня расплакалась посреди мясного отдела.

Мы пошли в тот маленький кабинетик, где раньше обнимались и целовались. Где записывали звонки. А сейчас меня трясло. Потому, что последний раз здесь я сидела на его коленках, мы обнимались, целовались и жаловались друг другу. А теперь что-то рвало меня изнутри. И я хотела провалиться сквозь землю. Места было так мало. И когда нужно было уходить, мне показалось, что нам этого не хотелось.

Мне не хватает личного простраства и самостоятельности. То есть комфортного здорового одичества.
Я когда в одиночестве, то я лучше себя чувствую, больше зарабатытваю, больше двигаюсь.

Я знала, что у меня по жизни будет заточение, но не думала, что такое.