Я ненавижу, когда хорошие истории заканчиваются.
Чувствую себя обманутым.

И так со всеми крутыми историями…
эх.

Чудесное утро, не портись, пожалуйста.
Пожалуйста
Ну пожал…
понятно

День X. Что же будет?!
1. Я устану, проголодаюсь
2. Не дай Бог, я не догляжу и кто-нибудь разобьётся
3. Много детей- много забот, но на самом деле много детей - больше улыбок.
4. А вдруг они меня не будут слушаться

Назрел вопрос. Ребята, кто-нибудь слушает пост-рок? Я все это время думала, что он популярный и все его любят. Пока мне не открыли глаза на то, что все наоборот обсирают его и называют немузыкой.
А я думала, я люблю популярную музыку :\

Мне теперь не пофиг, кто находится у меня в друзяшках в соцсетях. Людям из прошлого там не место, ящитаю.

Больше всего раздражали бывшие одноклассницы, и от них было сложнее всего отделаться. С их постоянными вопросами "когда уже замуж выйдешь, когда ляльку (от самого этого слова тянет блевать) родишь? Типа: смотри какая я счастливая, а в твоей жизни такого нет, значит ты неудачница. Или может быть, они всем пытаются внушить, что дети это щщщастье, чтобы хотя бы себя в этом убедить. Ведь пока они счастливо не могут ночью уснуть от криков "лялек", моют их ароматные попы и т.д., - я, такая тварь, смею радоваться жизни, нормально спать, книжки читать да анимешечки смотреть. И это в 22 года, когда уже второго рожать пора! Вот я тварь)) Чтобы их больше не смущал мой неправильный образ жизни, я от них тихонько удалилась. Ночью, когда они меняли подгузники своим лялечкам и не могли меня заметить;)

Со старого места работы, откуда я ушла еще в 2010-м, тоже осталось несколько человек. Слава б-гу, они не лезли так бесцеремонно в мою жизнь, как личности из предыдущей категории. Да и вообще просто числились у меня в друзьях как "мертвые души". Ну и зачем они мне? Напоминают о работе, с которой я ушла по собственному желанию. Было бы там хорошо, я бы оттуда не ушла. Зачем напоминать себе о не самых приятных моментах прошлого?..

Удалила бывшую лучшую подругу, даже в чс занесла. Вот такая я нехорошая. Правда, она мне ни разу не написала первая за те 5 лет, которые живет в другой стране… но это так, мелочи жизни.

Удалила объект первой любви, потому что его страницу взломали)) А если серьезно - то он просто нехороший человек, который манипулировал моими чувствами и повышал свое ЧСВ за мой счет. Жаль, что раньше у меня не хватило сообразительности, чтобы это определить…

Боль- это когда 'Яндекс.Словари' прекратили свою работу...(

Сижу уже почти три недели дома и норм себя чувствую.
Ничего кроме отвращения к миру за пределами моей комнаты не осталось. Сижу, задрачиваюсь в лол, смотрю перископы и ютубы, даже музыку не пишу ибо и от этого отдыхаю. Ну пока мне норм, посмотрим что дальше будет.

Половину жизни, без преувеличения, меня преследовал запах духов, но все попытки узнать их название были тщетными. И, как всегда, Вселенная, которая любит случайности, поместила бутылочку из этой серии ароматов в комнату моей лучшей подруги. Держать в руках предмет вожделения стольких лет было просто удивительно. И сейчас, обладая собственной бутылочкой, не могу перестать восхищаться этим запахом и тем, что я наконец-то им обладаю. Если кому интересно, то покоривший мое сердце и не покидающий мои мысли запах называется "Дикая ежевика" от Ив Роше.

-Здравствуйте, Айболит - поздоровался со мной мужчина, который пришел к папе.
-Здравствуйте! Меня уже и хирургом сегодня называли - улыбаясь ответила я в своей супер форме.
Да, я белила деревья.И уже не во сне! Работала и представляла, как буду хомячить с них плоды или как буду лежать на раскладушке за книгой в их тени. Эхх, и никакие игры не нужны (типа веселой фермы), все и так есть в реальности. Кстати работала и замечала почти на каждом дереве следы от папиных рук: там подпилено, там уже прищепа торчит, там почва удобрена - он точно помешан на деревьях во всех смыслах. Но это же прекрасно)
Бабуля тоже милашка, по моей просьбе нашла у кого-то две старые сорочки ручной работы, теперь мое счастье не имеет границ!
С братом вчера гоняли на великах по всей деревне пока не стемнело, видели зайца возле реки.
Не блаженство ли это..? Люблю свою семью.

Прошло больше половины месяца. Мне не хочется писать, но никак иначе не высказать, не разобраться, не понять, не осознать. Я не умею. И все-таки не сажусь. Проблема "с чего начинать" постепенно приживается, но, я надеюсь, еще уйдет. Мне больше нельзя молчать, хотя писать обо всем подряд кажется глупым и неуместным. Пятьдесят процентов времени, если не больше, это работа. Там дни сливаются в одну сплошную мешанину, одинаковые, не отличимые один от другого. Что-то постепенно меняется, я быстрее ищу карточки, реже спрашиваю, как правильно читается та или иная фамилия или имя, лучше разбираю почерки, реже обращаюсь за помощью в сверке анализов, слушаю телефонные разговоры и стараюсь запомнить, что и как нужно отвечать. Смело открываю сайт ламоды и листаю страницы с туфлями, платьями и юбками, подолгу сижу в столовой за книжками, с трудом обстрагируясь от разговоров, если кто-то сидит рядом, с натяжкой как-то реагирую на тех, кто, заходя, начинает разговаривать сам с собой, мешая мне читать. С прошлой работы именно это было самым ярким: бесконечные посиделки с чаем и книгами. После одного скандала, вернее просто непрекращающегося недовольства и претензий по поводу не найденной своевременно карточки от Андрея Виленовича, я отношусь к нему настороженно. Наезжал он не на меня, я была ни при чем, и все-таки. После нескольких уместных и не очень замечаний от Натальи, мне кажется, что она меня недолюбливает, или просто считает, что я там не нужна, не к месту, лишняя. Зачем им еще один работник? Она скорее будет держать сразу три трубки, чем даст одну из них мне. Надежда Александровна называет меня "птенчик", "полюшок", и это не считая всевозможных "Поля", "Полечка", ну и так далее. Нет, не раздражаюсь, просто это странно. Вне семьи я еще никогда не позволяла кому-то переделывать мое имя. Татьяна Вячеславовна все время бегает, мельтешит, говорит об огороде. Все постоянно говорят о шмотках. Один раз, после второй получки (а бабушка мне каждый понедельник выдает десятку), отложила пятитысячную купюру на жизнь, а все остальное взяла с собой и направилась в метрополис. Обошла весь торговый центр, только кальзедонию оставила на потом, чувствовала какое-то ранее совсем незнакомое мне ощущение удовлетворения от того, что я могу купить все, что захочу, что мне не нужно ни перед кем отчитываться, что я могу позволить себе то, чего никогда бы не позволила раньше. Купила себе, помимо прочего, два платья, каждое из которых стоило по две тысячи, чему очень радовалась. А теперь не могу придумать, с чем и куда их носить, да и холодно еще. Деньги потратила все, до мелочи, и на кальзедонию уже не хватило. В прошлый вторник, после работы, выскочила из троллейбуса на Арбате, немного пересилила себя, чтобы все-таки дойти до консерватории. Купила билеты на двадцать восьмое на фортепьяно с оркестром, и сильно расстроилась, когда поняла, что на двадцать пятое, на концерт Спивакова, мне уже не попасть, потому что остались только билеты по пять-шесть тысяч. Но я решила попытать счастье, прийти туда в день концерта, ведь там всегда кто-то еще продает билеты. Шанс есть. Попытка стоит того. Дошла до охотного ряда, решила пройтись по магазинам, просто так. С удивлением обнаружила, что нью-йоркера больше нет. Интересно, давно ли? То и дело встречала вещи, которые видела в каталоге на сайте ламоды. Потратила большую часть денег, даже не заметила как. А в понедельник все-таки добралась до савеловской и починила камеру на телефоне. На выходных ходила с Аней на день открытых дверей в РГГУ. Вот это уже немного другое. Отношения с Аней изменились. Возможно, это был первый наш серьезный конфликт. Андрей, с которым я на тот момент уже начала встречаться, с которым мы успели пару раз погулять в центре и переспать у меня дома, постоянно с ней советовался, и ладно бы только это. Тогда, на семеновской, они не "случайно пересеклись", как он мне сказал, а встречались намеренно, и таких было несколько раз, в один из которых Аня позвала его к себе домой. Подруга. В гости. Моего парня. Гениально. Шикарно. И возмутительно. Я до сих пор не понимаю, и навряд ли пойму, как ей вообще это взбрело в голову. Помимо очевидной абсурдности ситуации, мне в голову стукнуло то, что я и сама-то была у Ани всего раза два. Подозреваю, что Аню я в этой ситуации приревновала значительно больше, родную, любимую Аню, которая не зовет к себе меня, но почему-то позвала какого-то почти незнакомого парня. К тому же я не ожидала такой наглости от Андрея. Парень, который только появился в моей жизни, к которому я пытаюсь осторожно подходить с разных сторон, агрессивно вторгается в мое самое личное, в пространство, которое я ни с кем не собиралась делить. Пост, который я запретила ему читать, прогулка по Арбату спустя пару дней после него, озвучивание моего решения попробовать и отсутствие хоть какой-то определенности, уверенности, возможности обещать или гарантировать. Ничто. Пустые прогулки. Постепенно, с того момента, становилось все сложнее и сложнее. Я вдруг словно заморозилась. О чем говорить, как сблизиться, как понять? Нежелание хоть что-то объяснять и тысячи, десятки тысяч мыслей, крутящихся назойливыми пчелами или осами прямо над головой. Немного пугающими из-за наличия жал, но безобидными, если их не трогать и не обращать на них внимания. Такие вот взаимоотношения с мыслями - абсурд. Это не про меня. Но было. Один звонок ночью, из кровати, просто потому что я поймала привычную атмосферу "мне надо кому-то позвонить", а очевидно логичным и правильным было позвонить своему парню. Выходные, от и до проведенные вместе: три дня подряд под марихуаной. Пятница: барабаны. Суббота: секс. Воскресенье: снова секс. Боязнь презервативов после того раза с Адельфосом. Отчасти облегчение: могу, могу, могу. Все не так плохо и страшно, как мне опять показалось. Он просто есть. Секс. Сегодня вдруг поняла, что за все прошедшие годы я его почти не помню. Знаю, что было с тем-то, тогда-то и вот еще тогда-то, но как? Никаких подробностей, пустота, как замазали, стерли. Мозг забывает то, что хочет забыть. Ехала в маршрутке и попыталась вспомнить Андрея. Это ведь было совсем недавно. Ну хоть что-то, очертания спины, выражение лица. Ничего. Абсолютная пустота, белый лист. Смутно - мои собственные ощущения. Ехала в метро через белорусскую, и попыталась вспомнить, где мы стояли с Димой в том мае. Я не помню даже сколько мы стояли, полчаса или полтора, два. Мы стояли и смотрели друг на друга, о чем-то говорили, но в основном он думал. Почему я не помню людей вокруг? Так, будто никого больше кроме нас просто не существовало там, в тот день, на оживленной станции метро, на кольцевой, где мимо нас все время должны были ходить толпы людей. Я этого не помню. Мои воспоминания больше напоминают пустую и сверкающую белую станцию вокзала Кинг-Кросс из седьмой части поттера, чем реальность. Кстати, я его дочитала. Потом, как и обещала, взялась за "Амулет Самарканда" Джонатана Страуда, дочитала первую часть, и, за неимением продолжения, взялась наконец за Стивена Кинга, "Керри", вот, сегодня наконец дочитала. В моей комнате живет бардак, но я его почти не замечаю. Мне даже лень было помыть кальян, и он простоял грязным, как его оставил Андрей, целую неделю. Я быстро досмотрела сериал "Люцифер", который начинала с Андреем. Почти каждый день, возвращаясь с работы, я почти сразу садилась с мамой смотреть "Доктора кто". Мы окончательно подсели на этот сериал, и перешли уже к пятому сезону. Теннант ушел, доктор снова регенерировал, и я буду по нему скучать. Всем почему-то не нравится Марта, но, как по мне, она очень даже ничего, а вот Донны было слишком мало. Когда появилась Ривер Сонг, единственной моей мыслью было: "ну наконец-то", хотя Аня уже показала нам с Мариной концовку. Оля возвращается в июне. Столько всего случилось и изменилось. Как все будет?.. На днях зашла на рынок по дороге домой, мама попросила, а мне написала Фира. Фира. Мне написала Фира. Я чуть не расплакалась, пока перечитывала сначала свое собственное сообщение, отправленное ей четыре (!!!) года назад, а потом то, что в ответ на него спустя столько времени написала Фира. Тут же вспомнила, как все было, что это за человек, в одно мгновение вернулось все мое сожаление, и меня заполнило благодарностью. За то, что она написала.

В пятницу я снова накурилась и поехала на болото. Много бегала к Андрею и к кальяну, курила, возбуждала его, и возвращалась обратно, играть. Все превратилось в непонятно что. Мне было хорошо с ним только тогда, когда я курила, а когда марихуана выветривалась, я начинала напрягаться. Очень. Ночь, мы просто спим, и мне снится, что мы занимаемся сексом. Я просыпаюсь, радуюсь, что это лишь сон, и возвращаюсь в него обратно. Утром мы смотрим "В диких условиях" и не досматриваем до конца. Третий фильм. За неделю до этого смотрели "Вечное сияние чистого разума" и "На гребне волны". Договариваемся на вторник, но я нахожу предлог: мама не работает, у нее началась практика, и неизвестно, во сколько она вернется, и увиливаю, переношу, отменяю. Мне не хочется лишних встреч. Я не ищу их. Не думаю. Не собираюсь гулять. Мне этого не хочется. Я думаю. В голове ворох мыслей и самоанализа. Я переписываюсь с Адельфосом, все еще не знаю, что нам делать. Все сложно. В пятницу он подходит курить кальян, выдыхает в мою сторону, пока Андрей лежит, запрокинув голову, на скамейке. Я тянусь к нему, вдыхаю дым, он касается моих губ, я отстраняюсь. Мы переписываемся, пока я на работе перебираю карточки, и я отрываюсь все больше и больше, останавливаюсь, сбиваюсь, забываю, кого сейчас искала, радуюсь, что больше в кабинете никого нет: Андрей Виленович куда-то вышел. Конец рабочего дня, я уже давно могла уйти, но все еще сижу, перебираю листочки, которые нужно распихать по карточкам. Найти, вложить, поставить обратно. Жду новых сообщений. В перерывах работаю, а не наоборот. Нервничаю, сердце колотится. Что же это такое. Что же нам делать. Как быть дальше. Дружить? Правда, дружить? Я столько времени говорила себе, что я НЕ влюблена. Я выкладывала посты с нескончаемыми размышлениями о нем только в группе, боясь, что он или Саша могут заглянуть на саммер и прочитать. Я не хотела, чтобы они знали. Так было удобней. Долго, все это длилось так долго. Теперь у меня появился парень, и все должно было измениться. Никаких больше поцелуев, прелюдий. Все и так шло под откос. Ведь была та ночь, и вопрос, точно ли не случиться ничего плохого? Я ничего не знаю, мальчик мой, не знаю, не могу тебе гарантировать. Прости. Переписка, такая откровенная, в которой я впервые говорила прямо обо всем, потому что все кончилось, как прежде уже не будет, потому что больше нет страха, что закончится то хорошее, что есть, нет боязни потерять и разрушить то, что было, потому что оно уже разрушено, но жгучий страх потерять человека насовсем, непонимание, растерянность, вспышки ярости. Ты знаешь, я хочу быть с тобой, так зачем спрашиваешь? Мы уже говорили об этом, ты все давно знаешь. Желание порвать с Андреем и быть с Адельфосом. Катализатор. Я изначально хотела только того, чтобы он приревновал. У меня ублюдские методы. В конце переписки обещание пойти с ним на пост-роковый концерт в воскресенье. Я переслала всю переписку Андрею. Он читал "историю", и испугался, что будет, если Дима когда-нибудь вернется. Я сказала, что никогда не поступлю так же, как поступил он. Но. Я не знаю, правда ли это. Когда я пытаюсь представить себе возвращение Димы в мою жизнь, у меня ничего не выходит. Я часто пытаюсь, но у меня неизменно ничего не получается. Это невозможно, но при этом я все же уверена, кто когда-нибудь он еще обязательно появится. Мы живем в одном городе. Я выхожу из метро, иду к маршрутке и думаю "пожалуйста, пусть я никогда его больше не встречу, никогда-никогда". Но звоню на найденный в сообщениях домашний номер изо дня в день, и слушаю теперь уже короткие гудки, хотя в первый раз просто никто не брал трубку. В воскресенье я приезжаю на китай-город, через пять минут девушка с парнем, стоящие неподалеку, подходят ко мне и начинают спрашивать, не я ли играла в пятницу на джембе, не я ли Зебра, а я не могу их вспомнить и мне все равно. Спустя еще пару минут понимаю по разговору, что они тоже ждут Гошу. Он опаздывает уже на пятнадцать минут. Я сомневаюсь. Узнаю, что девушка моя ровесница, и в голове что-то щелкает. Нет. Я уже ревную, а буду еще сильнее, я не хочу этого. Я буду лишней. Зачем он меня позвал, если есть еще и друзья? Зачем тогда я? Нет. Нет, нет, нет. Лучше поеду домой и буду смотреть с мамой доктора. Да, так будет лучше. Он все еще не пришел, это мой шанс. Кладу руку на плече девушке, говорю "я, пожалуй, поеду", прохожу мимо нее, и, не оборачиваюсь, ухожу по переходу и еду домой. Снова переписка, непонимание, договоренность на четверг, пойти гулять вместе. В этот раз вдвоем. Дважды, по вечерам, перед сном, я пыталась позвонить ему, но он не брал трубку. Вечер среды, я списываюсь с Андреем и первый раз пытаюсь высказать ему хотя бы часть того, о чем думаю. Все это отчаяние, пустота, апатия, которая никуда не девается, несмотря на то, что я снова начала курить, несмотря на то, что появился парень. Рассеивается, только когда курю, а когда действие проходит, все по-старому. Внутри ничего не меняется. Сто раз надоело жаловаться и описывать. Мне надоело. Сожаление, бесконечное сожаление, и почти ничего больше. Заглядывала Аня, взволнованная, за советом, но мне нечего было сказать, я была пуста. Писала Марина. Я читала, но мне нечего было сказать. Внутри - пустота. Я с трудом выносила даже девочек. Даже их. Любимых и родных. Если не они, то кто? Я больше не пыталась звонить Андрею. Попытки разговоров с ним по телефону - тягостные, с проплешинами. Андрей ничего не понял. Я пыталась быть с ним, я хотела что-то изменить, но как это сделать, если не говорить, как, если молчать? Я попыталась. Он решил, что я с ним расстаюсь. Я написала, что можно ничего не менять. Глупый. Почему же ты такой глупый. Но это больше не важно. В четверг, в половину пятого, я ждала Адельфоса на открытой станции "Измайловская", мерзла, ходила вокруг колонн и читала на "Керри" на ходу. Он опоздал, но в парке светило солнце и было тепло, я даже расстегнулась. Говорить с ним не было трудно, и это было удивительным. Мне показалось, что я невыносимо давно не говорила ни с кем с такой легкостью. И не молчала. Впрочем, даже если бы мы молчали, все было бы в порядке. Я это ясно почувствовала. Мне хочется сохранить все мелочи, и запомнить их. Сухую листву, в которой шебуршатся еле заметные птицы, бесконечные голые березы, разряженный от попыток Адельфоса что-то снять телефон, уже успевшая вылезти повсюду трава, наш смех, и эта легкость внутри. Музыку в наушниках не стали выключать и просто повесили на шеи. Если бы это был кто-то другой, я бы напряглась, но к нему я уже привыкла. Тропинки, снующие мимо велосипедисты, роллеры, лыжники. Адельфос, то и дело отодвигающий меня от них в сторону. Димино негодование и требование отойти от рельс, волна воздуха от проезжающей мимо электрички. Сколько там метров. Почему-то я заговорила о нем. Рассказала о том, как звонила и слушала гудки, как дозвонилась из квартиры Дена и как потом рыдала в туалете. Первый раз рассказывала ему про Диму. Гуляя, мы время от времени останавливались и обнимались. Целовали друг друга в щеки и в нос. "Мой хороший" и снова запускать руки в его волосы. "Да, твой". Задуматься на секунду, встать на цыпочки и тихонько сказать в ушко: "а я твоя". Раньше я такого не говорила. Мы сидели у озера друг напротив друга и говорили. Снова о нас. Что делать дальше? Наконец-таки вживую. Все сложно, очень сложно. И не понятно. Как быть дальше? "Ты чувствуешь тепло?" "А что сейчас?" Рассказ о том, как ему было плохо на выходных, уверение, что я есть. Я есть. Правда. Он там жил раньше, так что рассказывал про прошлое. Как же это все-таки ценно - доверие. То, что он может вот так рассказывать мне, о чем думает. Хочется запомнить даже всякие глупости. Идея срезать ногти в один день и посмотреть, у кого они растут быстрее. Почему-то я вспомнила, как Лена учила меня определять марки машин, и Адельфос стал меня спрашивать. А я все-все забыла. Шли, хрустели сырными рефлеными чипсами, как в детстве. Забрели на рынок, греться. Я купила нам чурчхелы, и была рада, что Адельфосу понравилось. И еще табак для трубки. Просто потому что могу. Почему нет? Выбрались обратно на холод, уже у метро. Снова обнялись. В очередной раз я попыталась сказать, у меня столько раз эти слова вставали поперек горла, не находилось смелости, чтобы озвучить, и страшно было услышать, что ответит, но вот уже метро, и если не сейчас, то, возможно, никогда, да? Встаю на цыпочки и выдыхаю: "Ты ведь не можешь быть только моим, да?" Спрашивает, что это значит. Уточняю: "проводить время вместе, как сейчас" - смеется, - "не целоваться и не спать ни с кем другим". "Можно попробовать". Я смеюсь, опускаю голову, прячу лицо, стараюсь не заплакать. Дальше все как во сне. Идем в единственную кафешку, греемся, смеемся над тем, что это шаурмичная, что там есть кальяны, садимся. Адельфос снова спрашивает, не выйдет ли из этого ничего плохого. Снова. Нет. "Я хочу этого". "Смогу ли я дать тебе то, что тебе нужно". Тихо. Тшшш. Все не важно. Есть только один момент. Сейчас. Идем? В метро и по домам. И теперь идти рядом - уже странно. Ощущения меняются. Осознание теперь пришло мгновенно. И как же здорово сидеть в метро, обмениваться улыбками, слушая музыку на двоих, и. Писать все еще страшно. Повернуться к нему и сказать на ухо "мне не верится", услышать в ответ "мне тоже" и, после небольшой паузы, "я счастлива". Как рассказывать Андрею? Но он сказал, что так и думал. Я позвонила ему, сказала "спасибо, спасибо, спасибо тебе огромное!" Потому что без него ничего бы не изменилось. А сейчас. Взаимные крыши все-таки. Ай. Оказывается, в текст еще сложнее, чем вслух. Два с половиной года одиночества. Что будет дальше? Много мыслей. Приехала домой, еле дотерпела до того момента, когда можно будет поставить телефон на зарядку, и написала в сообщество. Там оказалась только Аня. Позвонила Марине, рассказала. Всю дорогу от метро улыбалась. И столько положительных эмоций! Я не могу вспомнить, когда их последний раз было так много! Потом позвонила Андрею. Когда Аня вышла с оркестра, то созвонилась и с ней. А перед сном еще с Адельфосом. Делилась радостью и счастьем. Мыслей много, и очень. "Боженька, пожалуйста, пусть это продлится подольше". Пожалуйста.

Он сидел на берегу озера с зеркальной гладью, опустившись на оба колена, напротив заходящего солнца. Привычная багровая сутана, аккуратно лежала рядом в изумрудной траве, сложенная в квадрат.
Я редко видел Его полуобнаженным.
Наверное, Его раздражало, когда кто-то пялится на все эти шрамы на спине и руках. Неподвижный, как каменный истукан с острова Пасхи, Он читал, пролетающие перед его взором книги, которые парили, как птицы вокруг. Их было так много и они чем-то напоминали мне чаек, только вместо гвалта - шорох страниц в небе
- Ты когда-нибудь задумывался, зачем тебе вся эта информация, который ты и воспользоваться не можешь - не оборачиваясь, обратился Он ко мне.
- Чтобы быть умнее - ответил я и сделал шаг ближе, трава приятно примялась под сапогом.
- Ну и как, стал? Я нахожу несправедливым то, что прочитав тысячу страниц, ты помнишь всего лишь десять. - усмехнулся он. Его тело дрогнуло.
- Поэтому ты помнишь все.
Я почувствовал, как Он скалится.
- Нет. Мы помним всё. Просто мне не позволено забывать. -Он встал. - Знаешь сколько мусора здесь? Сколько бессмысленостей. Сколько банальщины?
Как дирижер, он начал плавно размахивать руками и книги взвились еще выше.
- Знаю. - ответил я, улыбаясь. - Я ведь читал их.
- Ты помнишь, что во снах, лица - которые ты когда-либо где-то видел. И ты не задумывался, чьим именно было моё лицо до того, как стало моим? - Он ухмыльнулся
- Я не думаю, что это имеет значение.
- Ну конечно. Не имеет. - он оскалился - а я помню каждое и я знаю, как повлияло на нас каждое событие. Помню причины и следствия. И знаешь, я пришел к выводу…
Он резко замолчал и сжал кулаки. И книги вспыхнули начали падать в воду.
Огненный дождь и разлетающиеся вокруг страницы в ночном небе при полной луне.
- Зачем столько театральщины, Инквизитор?
- Красиво. - только и сказал Он и поймал в ладонь пепел и продолжил -… пришел к выводу, что люди это всего лишь губки, впитывающие в себя других людей. Ведь так гораздо проще, чем быть собой.
- Это объединяет людей. - ответил я.
- Зачем?
- Чтобы не быть одинокими.
- Ха! - воскликнул он. - Люди остаются одинокими. Просто кто-то менее или более. Знаешь, это как память - ты никогда не забудешь то, что помнит твоё тело. Не забудешь лица. Они затеряются, но ты не забудешь. И если ты что-то понял. Действительно, понял - ты это повторишь. Это как прочитать про приемы в книге. Ты можешь скопировать его, только понимая его действие. Скопировать танец.
- Я не умею танцевать.
- А я умею. Потому что, кто-то потратил четыре года на них. И потому что видел, как танцуют другие.
- Смешно. То есть по-твоему можно научиться драться только наблюдая?
- А ты не помнишь тибетских монахов? Все они наблюдали за животными, прежде чем придумать свое. Скопировали у лучших в мире бойцов.

Он поднял руку, прерывая спор и спрыгнул на воду. От его ног пошел пар и круги. И тут появилась она. Я окрестил её Владычецой Озера. Она выросла из воды. Такая гибкая и грациозная, насколько может быть гибкой и грациозной вода.

И он склонил пред ней голову. Меня это разозлило, ибо он не тот, кому позволено её склонять перед другими. Он протянул ей руку и она подала свою. Шипение. Пар…
И они начали танцевать вальс. Танцевать на лунной дорожке и Инквизитор насмешливо крикнул:
- Может сыграешь что-нибудь.
- Ты итак справляешься.

Танцы на лунной дорожке, жаль что в моем мире это невозможно.

Преломления Заката(R)

Now playing: Агата Кристи - Черная Луна