Мои комнатные растения обычно отражают мое состояние. На прошлой неделе сдохло два.

весь драматизм смерти исходит из того, что смерть - это, на самом деле, прощание навсегда. исчезновение оболочки. когда смотришь на труп близкого существа, у тебя нет эффекта зловещей долины. это забавный факт. позавчера мой кот умер у меня на руках. это случилось вечером, примерно в 7 с небольшим. я спала на своей детской кровати в квартире моих родителей, мучаясь от ужасного, просто кошмарного похмелья. меня тошнило. я разбирала рабочую почту, потом спала, ходила в туалет блевать, пила воду. потом услышала, что мама с кухни кричит папе: «иди сюда скорее, кажется, кот умирает. мне страшно». потом я спросила ее - почему она не позвала меня, почему позвала именно папу. а она сказала, что так испугалась в тот момент, что забыла как меня зовут.
тиша ужасно болел последний месяц. он ослаб, его тошнило, если мы давали ему слишком много детского питания из шприца. мама колола ему обезболивающие. я ночевала с ним, переодически приходя к родителям. укладывала его на пеленку в угол, где он обычно спал, когда еще мог сам залезать на мою кровать. он уже не мурчал, хотя раньше это было вечный фоновый шум всех моих детских ночей. невозможный звук, который пробивался через любую музыку. мой фоновый шум. засыпая, я всегда держала его за лапки, они со временем становились все холоднее - кровь, наверное, плохо доходила до пальчиков или что-то такое. хотя обычно, когда мы спали вместе - примерно всю мою жизнь - он был горячий, словно маленькая печка.
короче, мама позвала нас в свою мастерскую. она склонилась над диваном, где лежал кот. он немного кричал, и его били судороги. я легонько взяла его за задние лапки. они были очень бледные и ледяные. он тяжело дышал и выгибался, мы все гладили его. я положила руку ему на живот - не знаю почувствовал он мое присутствие или нет. потом он крикнул в последний раз, дернулся и затих. я не увидела, что жизнь из него ушла. и мы какое-то время, наверное, от шока, не могли понять - жив он еще или нет. я пыталась прощупать пульс на шее, но у котов все не так устроено. через пару минут мама закрыла ему глаза. это было так странно, потому что, когда я держала его - он был такой теплый, но уже очевидно не дышал. мы завернули его в мое детское одеяло, убрали в коробку и вызвали такси. я почистила зубы, вытерла косметику, оставшуюся с ночи, надела какие-то первые попавшиеся шмотки, вышла на улицу с этой коробкой. коробка была такая лёгкая, невесомая. мы загрузили ее на заднее сидение - между мной и мамой. и я всю поездку до клиники держала на ней руку и плакала тихонечко. мама очень оживлено болтала с таксистом. она сама его разговорила зачем-то. наверное, от ужаса.
клиника, где лечили кота, выглядела не очень хорошо. это старое здание на нашем бывшем районе, мы водили кота туда всю его жизнь. с самого рождения. я не была в ней уже очень много лет, поэтому ее коридор отдаленно нагнал ностальгии. мама оставила меня сидеть в коридоре, а сама ушла решать что-то с документами. я не решилась заглянуть в коробку, просто поставила ее рядом с собой. смотрела на нее. мы с тишкой долго сидели там. я плакала, хотя очень пыталась сдержаться, чтобы не напугать людей вокруг. а рядом ходили собачки и кошечки в переносках. со стойки респешна вышла молодая медсестра (или как там это называется у ветеринаров) и спросила меня, указывая на коробку:
— это тиша?
— да
— а сколько он весит?
— эээ
— ой, извините! сколько он весиЛ?
меня это почему-то очень насмешило.
кремировать кота стоит 3 тысячи рублей. и, на самом деле, это очень быстрая процедура. мгновенная. если доплатить еще 500 - его сожгут одного, а прах отдадут тебе. мы не стали, выбрали общую кремацию. естественно, не из соображений экономии. просто, наверное, нет смысла забирать себе прах. общая кремация - это значит, что его в течение трех суток сожгут с другими мертвыми животными.
время так медленно тянулось, когда мы сидели там с этой коробкой. и я все плакала и думала, что этой мой кот. мой кот. мой кот.
тиша всегда был именно моим котом. наша старшая кошка родила его ( и еще пять котят) на нашей старой квартире. это был, кажется, 2005 год. лето. я была маленькая, но очень хорошо помню всех котят. помню, как моя старшая сестра и ее парень (тогда еще не муж) ходили пристраивать их в переход. не так сложно, на самом деле, пристроить котят. они были хорошенькие и крошечные. жили у нас на кухне огромной оравой. это такое счастье, когда ты ребенок и у тебя дома много котят - вы не представляете. когда детишки подросли - мы пристроили всех очень быстро, но тишку никто не хотел забирать. я помню, что моя сестра, после очередной вылазки в переход, принесла его, спящего в ее идиотской радужной шапке-ушанке. и помню как он выглядывал из нее. сонный и крошечный. в итоге, мы оставили его себе. тишка был спокойный, ласковый и очень меня любил. у этого нет объяснений. просто он почему-то выбрал меня. наверное, как собрата по разуму. так и получилось, что мы росли вместе. спали вместе, ели вместе, играли вместе. все делали вместе. и всегда, большую часть моей жизни, кот был в шаговой доступности, где-то рядом. обычно он спал на нашем огромном мониторе от компа, а потом растолстел и перестал на нем помещаться, но все равно забирался туда. чтобы быть поближе ко мне, когда я играю в шарарам или смотрю клипы всяких эмо-групп. он правда очень сильно меня любил. даже когда я маленькая подстригла ему усы. тосковал, когда я съезжала и всегда-всегда спал на моей кровати. даже когда меня не было дома месяцами. мама говорила, что он скучает и ждёт. и успокаивается, если чувствует мой запах. я всегда играла с ним руками и ласково говорила: «ты мой кот». со временем, он уже выучил эти слова и интонацию, и реагировал на них. я знала, что он очень сильно меня любил. это был мой кот.
когда пришел время прощаться - я была совсем не готова. и даже не поняла что случилось. девушка-медсестра подошла ко мне, и сказала:
— ну что, давайте его сюда. коробку будете забирать?
— что? коробку? нет, зачем она мне, - я немного рассмеялась.
— ну мало ли. иногда забирают.
я отдала ей коробку. и она ее унесла. это было наше прощание. какое-то непонятное, скомканное. я была в такой прострации, что ничего не поняла. смотрела как она спускается по лестнице с ним. с моим лучшим другом, с моим котом. с моим котом. и потом мы ушли. я все это время плакала. по телевизору на ресепшене шёл какой-то советский фильм с дурацкими веселыми песенками. я потом долго думала о том, что надо было его открыть и поцеловать на прощание, а потом поняла, что - к лучшему. хорошо, что не открыла. я не помню его мёртвым и холодными. помню теплым и тяжеленьким. теплым-теплым, словно печка.

Я прошла программу 12 шагов. Точнее почти прошла. Мне осталось сделать только часть последнего шага, в которой нужно провести по этой программе другого человека. Я осознанно не ищу такого подопечного. Уверена он сам найдется, когда того будут требовать обстоятельства.

Жить реально стало легче. Меня не выводит из себя почти ничего. Точнее я даже не помню, когда что-то заставило меня сильно нервничать, переживать или страдать.

Периодически замечаю за собой только деструктивные мысли. Они редки, и они так и остаются мыслями, не переходящими в действие. Потому что я рублю их на корню.
Из последнего это позавчера - я предложила свою помощь когда сама не была готова эту помощь оказать. Я предложила, ожидая услышать "не надо, но спасибо", а вместо этого услышала "спасибо, ты облегчишь мне день". Я почувствовала в этот момент сумятицу в себе - оказывается я предложила помощь из чувства эгоизма, и возвышения своего достоинства. Заткнувшись, я пошла и сделала то, что сама предложила.

Мне нравится отслеживать где я эгоистична. Это круто. Круто замечать и избавляться. Мне нравится.

С февраля прошлого, 2022го года, с первого посещения собрания, я сменила трех спонсоров. С двумя первыми я тянулась как улитка. А с третьей прошла программу меньше чем за месяц. И такого стремительного прогресса не было бы без первых двух.

Я благодарна всему, что со мной происходит.

Вчера в киевском метро я заметила, что стоявшая рядом с нами девушка плакала. Мне хотелось спросить ее, могу ли я чем-то помочь, а ребята сказали, что скорее всего человеку хотелось бы, чтобы его не трогали в такой момент. И пока мы стояли на платформе ждали поезда и я сомневалась, сделать ли мне что-нибудь или нет, она сама притронулась к моему плечу и робко сказала «девушка… извините… можно я..?». Когда я спросила, что случилось, она сказала «у меня парень на войне умер», и я обняла ее крепко-крепко, и мне так стало больно за эту незнакомую бедную девочку.
Конечно, я бы не смогла совсем ничем ей помочь, но я должна была все таки обратиться к ней первой, вдруг я могла бы хоть чуточку облегчить для нее этот момент. Мне так жаль ее, и жаль весь наш народ, который ежедневно сотнями получает вот такие ужасные известия об отнятой жизни их близких, наших защитников.

Йобана русня.
5 день їбашать по місту
Хочеться накрити всю парашку величезним ковпаком і кинути туди ядерну зброю, щоб виздихли всі до єдиного.

Последни дни выглядят как один большой шаг в жизнь, о которой я пока не имею никакого представления.

Есть комфортные, уютные люди. С ними чувствуешь себя хорошо и спокойно, уверенно, почти умиротворенно.

Я до последнего думала, что мне такое чуждо: мне нужна страсть, агония, бессонные ночи и болезненные монологи.
И почему-то именно это и являлось моим определением любви долгие годы.
Неправильное воспитание? Болезненный опыт? Травма? Лишняя хромосома, отвечающая за танцы на граблях?
Как знать.

Мне придется заново выводить для себя формулу любви. Новую. Построенную совсем иначе.
Без драмы. Без боли. Баз агонии.
Оказывается, так тоже можно.

Мама насыпала в резиновые перчатки парфюмированный тальк, на который мои проколотые насквозь пальцы и экзема реагируют негативно. И когда я одела их я разозлилась. Написала ей кучу гневных сообщений, сфоткала ей свои раскрасневшиеся руки. Обвинила ее.
А затем до меня дошло, что я впала в жертву.
Мне повезло, что мама не прочитала сообщения. И я удалила почти всё, кроме объяснения, что с моими руками и просьбы не сыпать в перчатки этот тальк, а использовать гиппоалергенную детскую присыпку. И то это объяснение было чутка в негативе. Но хотя бы без обвинений.

Стан, як на початку повномасштабної. Страшенна лють і не усвідомлення масштабу. Я боюсь того моменту, коли психіка сприйме те, що сталось.

Боюсь, что никто не заменит тебя, но боюсь, что кто-нибудь всё же заменит.

21.05.2023

— Пообещай мне одну вещь?

Молчит, ждёт продолжения.

— Ты не исчезнешь.

— Не исчезну, — ответил он и исчез.

Сразу после того, как радостно делился и стеснительно улыбался на видео из-за подаренных мною пионов. Иногда думаю, а что если выбросил? Не поставил рисунок в рамку, как собирался, а распрощался с цветами той же ночью. Или всё же пристроил на незатейливую полку, куда глаз падает раз в сто лет? Пусть изредка. Напоминает. Я знаю.

— Ты в порядке? — спрашиваю, когда не получаю ответа на свои сообщения после всех этих милых видео.

— Да, извини, не ответил. Не дома сейчас.

— Ну, хорошего тебе тогда дня.

Не прочитано. Не прочитано. Не прочитано.
Прочитано. Дней через семь.

Вдруг ни с того присылает картинку с текстом и пишет: «Этому эпизоду сегодня десять лет».
Я утопаю в учебниках и таблицах экселя, думая: «Ты идиот?».

Час.
Какой ответ ты ждёшь?
Два.
Мне стоит искать какой-то смысл в словах на картинке?
Три.
Зачем?
Четыре.
Я не буду это читать.
Пять.
Отправляю картинку в ответ, подыграв тематике.
Шесть. Восемь. Одиннадцать. Пятнадцать. Ответа нет.
Двадцать один. Двадцать четыре. Прочитано.
Прочитано. Прочитано. Прочитано. Шесть дней.

Зачем?

Порываюсь спросить, но останавливаюсь. «Не дури», — говорю себе и пишу в другом дневнике о человеке, что затеял со мной игру в шахматы.

Реагируешь, ходишь конём. Показываешь, что ещё живой?

Не лги себе только. Подойди к зеркалу, отодвинь челку в сторону, присмотрись к отражению, а после — к своим чёрным глазам.

Расскажешь ещё раз через семь лет мне сказку, как в каждой встречной мерещусь и снюсь по ночам.

*Суечусь. Руки бесконтрольно, так быстро перебирают бумаги, что мозг не поспевает за действием. Говорю себе- соберись. Вдох. Медленный выдох. Тише, не паникуй, все хорошо. Так, давай по порядку, ага.

Маленький человек, из маленького богом забытого города, с очень скудными исходными данными, в семье которого никто никогда нигде не был, да и вряд ли по-настоящему хотел быть. Этот маленький, малюсенький человек сейчас в чужой стране, один, он решает взрослые, страшные, иммиграционные вопросы, так стоп что. Посмотри на себя, посмотри же, ну! Посмотри, какая ты молодец! Ты совсем не малюсенький человек, слышишь? Ты все это сама! Сама! Предоставляешь? *

Чувствую, как становлюсь сильной, несгибаемой, решительной, чувствую, как жадно вдруг стало до жизни, как море уже и взаправду лишь по колено, и как прекрасно осознавать, что могу.
И страшно, страшно делать каждый шаг, страшно даже смотреть вперед. Но еще страшнее остаться тут, остаться среди этого мрака, остаться в месте, где все твои ценности и фундамент мировоззрения стоит на эшафоте и вот-вот по-очереди будет вздернут публично властью. БОльшая часть уже. А дальше хуже. Хотя вроде казалось бы) Проще полить все это бензином и бросить спичку, чтобы дотла.
Еще никогда я не была такой сильной, никогда не была такой близкой к самой себе, такой целостной и единой. Мне нравится то, кем я стала. Мне нравится быть собой.

Почему я оставила свой бумажный личный дневник дома? Я не знаю. Я уже ничего не знаю, за исключением того, что нигде не ощущается как дома. Возможно поэтому я его и оставила: попытка сохранить на периметре двухкомнатной квартиры некий остров спасения, о котором в минуты кризисов можно вспоминать как о безопасном месте. Представлять себя там, укрывшуюся одеялом в цветочек, представлять, как пасмурно за окном и музыка еле слышно доносится из динамиков приоткрытого ноутбука. Представлять, что мы никуда не переезжали. Представлять, что всего этого ужаса в феврале не случилось. Представлять, что муж успешно устроился на ту работу, на которую хотел, а я все так же тружусь в теплой и тесной продуктовой компании на удаленке.
Тем более неуравновешенно я себя ощущаю, когда мой мозг напоминает, что я даже не в состоянии обозначить более-менее четкие рамки простого гостевого визита на родину. Не знаю, когда увижу маму с отцом, когда зайду в маленький магазин у дома, который всегда полон "синяков"; не знаю, когда смогу вновь ощутить вкус сырка с пандой во рту или вдохнуть запах мокрого асфальта после дождя под домом, который почему-то ощущается острее, чем где-либо в другой части родного города.
Я больше не работаю в продукте. Экономическая нестабильность привела руководство к сокращению и выкинула меня молодой рыбой на безумно сухой берег. Я двинулась дальше, забралась на десяток ступеней повыше, но иногда тоска по людям меня не отпускает.
Муж не устроился туда, куда очень хотел. Он вообще никуда не устроился и последние 3 месяца я вижу его метания и поиски себя, неудачные попытки и то, что в чем-то он уже сдался. Ему тоже тяжело, я знаю. Но почему-то ощущаю себя с тонной ноши на плечах в итоге, полной вынужденного самоконтроля и какого-то глухого отчаяния, которое все тяжелее скрывать.
Я устала. Я не знаю, как себе помочь.