Утро становится все более отвратительным явлением. Вылезла из душа, поставила кашу на огонь. Стабильно нет аппетита и кажется, что может стошнить, если что-то в себя пытаться запихнуть, но если не буду есть, то и сил совсем не будет. Может, Аня отчасти поэтому засыпает, что есть мало? Нормальное питание ей бы уж точно не помешало. Тьфу ты, не об этом. Я уже привыкаю к тому, что утро начинается с длительной и безуспешной борьбы разума и тела. Спустя какое-то время всегда побеждает разум, но шансов справиться с этим без посторонней помощи у него все меньше. Такие привычные, всем знакомые вещи, когда утром тело хочет спать дальше, а ум уже вспомнил, сколько всего нужно сделать. Только доведенное почти до крайности. Открою секрет: я слышу будильники, я просыпаюсь от них. Когда приходит мама меня будить, я никогда не сплю. Почти никогда не сплю, когда звонят. Но я лежу дальше, мне мучительно открывать глаза, потому что каждое утро они болят так, словно я несколько суток просидела уткнувшись в какой-нибудь экран, им впору дать отдохнуть. Иногда это не проходит, но чаще всего как сейчас: после душа уже терпимо. Мучительно сесть, потому что ломит все тело, и особенно спину, часто режет в животе, и без всякого спорта, просто недосып. Хронический. И вот я уже вспомнила, сколько всего нужно делать, как трудно, как мало времени, как это необходимо, но вместо того чтобы исполниться решимости, выпихнуть себя в душ и идти заниматься, я продолжаю отключать бесчисленные будильники, пока не появляется кто-нибудь еще, и я начинаю умолять: пожалуйста, выпихните меня в душ. Я устала. Такие дела, я уставшая уже только проснувшись. Так вот, я устала, я не могу так больше, пошло все к черту, нахуй ПСТГУ, нахуй учебу, давайте я забью, давайте я высплюсь, пожалуйста, хотя бы сегодня. Но каждый раз "сегодня" - тот день, в который нельзя больше спать. Вот сейчас, например, мне нужно готовиться к контрольной по истории, уже много раз отложенной, и отпрашивалась я, и так далее, а потом до вечера мероприятия ОЮ, и я везде поеду, хотя все более вероятным кажется, что рано или поздно я свалюсь где-нибудь по дороге. Неделя за неделей, не становится легче. Я не хочу ничего, кроме спать. Это единственное желание. не удивительно, что мне становится все больше и больше наплевать на все остальное. Мне звонит Аня, а я ною ей одно и тоже: как же меня все заебало, как же хочется послать все подальше. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно я забью, а? Можно я высплюсь, не приеду, вызову неодобрение некоторых преподавателей, в первую очередь ОЮ, и все, нет, нельзя, я знаю, что нельзя, что не имею права и возможности, ни единой, ни шанса. Почему нельзя сказать, что ты недосып, блять, что ебаный хронический недосып, который мешает мне уже даже и формулировать хоть сколько-нибудь нормально и адеватно, это тоже "заболел", и уважительная причина для отсутствия? Нет здесь уважительных причин, ничего, мы русские, у нас "умри, но сделай", а не "do ir die", и я продолжаю. Сначала бежать, потом идти, потом катиться, потом ползти, но все равно вперед. Хотя сил уже давно нет никаких. Каша приготовилась, я пыталась налить в нее оливкового масла, не снимая крышки с бутылки, я хожу по улицам, когда есть возможность, обязательно за кого-нибудь держась, потому что не спотыкаюсь, а ноги подкашиваются и слушаются дерьмово, и я по три-четыре раза в день норовлю упасть на каком-нибудь очередном ровном месте. По ночам за учебниками, усилием снова и снова открывая глаза и перечитываю в пятый раз одно и то же. Я НЕ справляюсь. Я уже давно не справляюсь. Мне хочется плакать и лезть на стенку, а не продолжать пахать. Я умоляю, отстаньте от меня, прекратите в меня верить, дайте мне что-нибудь по проще, пожалуйста, я не хочу здесь, я не хочу так. Я откладываю одеяло, сажусь, и тут же поворачиваюсь на сто восемьдесят, прячусь под одеяло с головой, полностью, как будто оно может меня хоть от чего-то спасти. И так несколько раз подряд, пока Аня не предлагает встать, из него не вылезая. Срабатывает, ура, я все-таки поднялась, разум снова победил. Впереди светит только мрачный декабрь и сессия, никакой надежды на отдых. Я заебалась. Юля и Аня пашут так же, и Сева тоже. Вчера Волкова говорила, что только филфак и учиться, если сравнивать факультеты, и какие все бестолковые по сравнению с нами. И что на таком же контрасте русское отделение по сравнению с зарубежным филфаком. Очередное подтверждение, что никто больше не пашет так, как мы. Привет, я сама на это подписалась. НАХУЙПОХУЙВЫХУЙ. Я люблю, блять, учиться, люблю заниматься. Но я хочу спатьспатьспатьспатьспать. Мое тело. Не. Выдерживает. Это всего лишь второй год. Впереди еще больше двух с половиной, если не говорить о возможной магистратуре\аспирантуре.

Вполне себе дантовский ад. Отпустите меня, похуй на потраченное время, на знания, на диплом. Единственное, что заставляет меня вставать изо дня в день это то, что все от меня этого ждут. Мама, друзья-приятели, которые не слишком обрадуются, если я сдамся, преподаватели. Отстаньте. Заткнитесь. Я НЕ ХОЧУ. Серьезно. Осточертело.

Позавтракала. Надеюсь, не буду засыпать за учебником, выучу хоть что-нибудь.

Вот уже несколько месяцев я более или менее регулярно заглядываю на саммер и на тейсти, читаю некоторых людей, хотя сама почти ничего не выкладываю. Там есть девушки, которые пишут о каком-нибудь своем том-самом-единственном. Они не просто эмоциональны, они не просто чувствуют, они живут и горят этим. И сейчас мне вдруг стало как-то неуютно. Во мне этого нет. Есть эмоции, есть радость на людей, но что-то здесь не так. Я не позволяю себе переходить черту, за которой начинается настоящая любовь. Я люблю, но как-то не так, слабо, только в ответ, с опаской, и готова в любой момент перестать. Даже к Лене, которого я обожаю, которому рада всегда и все такое… Мы подходим к подъезду втроем с Аней, и я говорю про Адельфоса. Аня удивляется, как я могу, когда рядом вот такое замечательное, думать о ком-то еще. А я могу. Потому что не захватывает дух. Потому что не замирает сердце. Потому что нет бури эмоций. Но я ни за что не напишу, что хочу влюбиться. Потому что я не_хочу.

На днях словила себя (кажется, это даже было сегодня утром) на том, что думаю о Диме, и мне не нужны для этого никакие особые поводы. Посмотрела на кальян, вспомнила понедельник, тот самый, что тогда был другой кальян, думала о чем-то, пока собирала диван, убиралась в комнате, остановилась у окна, простояла несколько минут, глядя в окно на деревья, на снег. Спросила себя: почему я думаю о Диме? Причин нет. Размышлений тоже. Даже не знаю, чего я тут такого хотела написать. Я скучная, мне и делиться то нечем. Я собирала диван и спрашивала: Дим, а это правда было с нами? Скажи, это ведь действительно было, не приснилось, да? Вся эта сказка, волшебство. Я перестаю верить, что оно было настоящим. "Мне иногда кажется, что я его придумала". Цитирую, но без авторства, потому что не могу сказать, сколько раз и у скольких девушек я читала эту и подобные фразы даже только за последнее время. На секунду показалось, что я хочу снова испытывать боль. Просто потому что боль - это тоже жизнь. Но вру. И так сложно. И так тяжело справляться со своей жизнью. И так взгляд вперед напоминает взгляд в пустоту. И мне не о чем писать, если не о повседневности. Я бегу, не останавливаясь, но бегу, развернувшись задом наперед, потому что до сих пор не готова расстаться с прошлым. Я живу в нем, поэтому безэмоциональна здесь. Я так сильно люблю там, что не могу любить здесь.

Привет. Я неинтересна. Я так скучна, моя жизнь так скучна, что мне нечего вам предложить. Привет, я ничего из себя не представляю, и двигаюсь, целеустремленно, к тому, чтобы стать еще меньше и скучнее. А потом будет взрыв. Наверняка будет взрыв. И если я не смогу сделать его правильно, то ничто меня не остановит, и он будет неправильным, пойдет в разрез со всем, что я делаю, над чем работаю и к чему стремлюсь. Мне нечего сказать не потому что я счастливый человек. Просто мне не хватает того, что я имела раньше. Просто я не понимаю, что из меня вырезали. Просто я перестала видеть в себе себя. Просто эта девушка… она… я не знаю… она - кто-то другой, она чужая, незнакомка. У нее почему-то мои дреды, моя улыбка и мой глупый смех, она почему-то живет в моей комнате и говорит, что моя жизнь - ее прошлое. Но больше в ней нет ничего моего.

Суббота и воскресенье полностью проведены за испанским, почти не отрываясь от учебника. Так что я заслужила, я точно заслужила этот перерыв в электричке, заслужила право немного поговорить с собой, рассказать, как прошли последние две недели, ведь именно столько я уже не пишу, хотя я точно не успею, слишком уж мало времени. Я сделала не все, но много, и я вернусь, все обязательно получится. Сейчас – о другом. Была паника, был разговор с Ольгой Юрьевной, она все-таки нашла, дозвалась меня в то воскресенье, когда я последний раз писала, 8-ого. Я уехала домой сразу после занятий, обрадовалась, что она все еще ничего не написала и не звонила, а сама связываться не стала. Смска от ОЮ, я уже в метро, еду домой. Пишет, что скоро будет у универсама. Деваться некуда. Прихожу, жду ее у входа, звоню Анечке по телефону, чтобы заполнить паузу и ожидание. Звонит, спрашивает, где я, находимся, ведет на третий этаж, на котором я никогда раньше не была, мы садимся у входа на диван, она достает из своего неизменного темно-синего чемодана тетради с проверенной домашней работой. Следующий час она сначала говорила мне про то, что я скатилась на двойку, что она не проставила аттестацию всей группе из-за меня, надеясь, что я исправлюсь, но я не занималась, пока болела. Говорила, что я не хочу, что я погружена в то, что для меня более важно, что трачу время не на испанский, а на всякие другие вещи. Все не так. Да, я не молодец, да, я дура, но я занималась, и мне не все равно. Я не занималась летом, это мой первый и главный косяк, а осенью растеряла всю концентрацию. ИЖЛТ помог мне организовать себя, это правда, но и забирал то самое время, которое единственное было у меня на то чтобы восстановиться. Я не думала, что все настолько плохо. ОЮ говорила мне и до этого, что я забыла всю грамматику. Я повторяла. Мне казалось, что я повторила, что я все понимаю. Но нет. ОЮ сказала, что была три, но теперь два. Совсем плохо. Что делать? Я спрашивала, что делать, как повторить? Давайте я весь учебник переделаю, а? Лишь бы все было в порядке! Я вам не давала такого задания. Дальше хуже. Я не хотела вам этого говорить… Так и не говорила бы. Блять. Нет. Тсс. Объяснила, в чем я была неправа и как всех подвела, когда ушла с их выступления, вернее, сбежала, бросила их. Но я не чувствую угрызений совести за это. Манеры. Их нет. Отсутствие воспитания. Со школы мне об этом говорили, но я не понимаю. Сейчас чуть больше, но мне сложно. Аня пообещала останавливать меня, исправлять, говорить, что я делаю не так. А я сижу и злюсь. Почему, ну почему нельзя то? Объясните мне хоть кто-нибудь! Почему нельзя делать вещи, которые никому не мешают и не вредят, если мне этого хочется? Привет принципы подростка, меня, четырнадцатилетней или шестнадцатилетней, борющейся с системой и обществом так, как это было возможно. То, что я считала важным, то, что я считала свободой, то, от чего бы ни за что не согласилась отказываться. Я потом найду тот осенний пост после концерта, когда я устала и села на асфальт прямо у метро, и стала петь, мне было хорошо и ничего не волновало. А потом кто-то подошел и спросил «ты болеешь?» И то, что я писала об этом, то, что важно, что – основа, в чем вся я. В четверг вечером шли с Леней ко мне от Дмитровской, и я жаловалась, что вот, не понимаю, не понимаю, не понимаю! Отличное сочетание: Аня и Леня. Аня показывает мне, где конкретно я не права и исправляет, я стараюсь запоминать и соблюдать, но внутри настоящий бунт, крики и негодование. Леня успокаивает, говорит, это и есть культура. Хорошо, пап. Спасибо. Я поняла. Я изменюсь и стану нормальным человеком, я научусь вести себя правильно. Если папа говорит просто принять как аксиому, то я приму. Потому что он не просто так «папа». Но я не хочу при этом терять чего-то важного внутри себя, свободы, полета, размаха. Как надеть на себя клетку, сделав ее прозрачной и невесомой? Как найтись, не потерявшись? Аня говорит, в этом все и дело, что нужно думать об окружающих, даже нервных, о том, кому и что может не понравиться. Но невозможно понравиться всем, так ведь? Тогда мне впору срезать дреды, если стараться всем угодить. Уж в этом ВУЗе так точно. Так. Нужно понять, что мир не равномерен. Что если ты находишься в обществе, то обязана вести себя в соответствии с его правилами. Мне повезло, у меня есть учитель, который поможет мне эти правила освоить. Лучше поздно, чем никогда. Но всегда будет и другое, другой мирок, и еще вопрос, который больше: внутри или снаружи? Не так просто, мир правил или свободы? Свобода всегда будет больше любых ограничений. Никакие клетки не смогут ее по-настоящему ограничить. Мне не просто понять и принять вещи, которые для других людей являются очевидными. Сложно, когда не хватает, как мне кажется, весомых аргументов. Но это ерунда. Сложности преодолимы. Я уже не подросток, и могу понять, что даже подчиняясь правилам, я не утрачиваю своей свободы. Как я ей, оказывается, дорожу, подумать только. Я еще вернусь к этому вопросу, слишком актуально, чтобы так просто остаться закрытым. Анечка, надеюсь, и дальше будет меня поправлять и объяснять мне очевидные вещи, я постепенно начну понимать, а не только запоминать правила, и не допущу больше подобного.

Отсчет пошел в понедельник вечером. Что там было раньше уже не так важно, я сходила в стоматологию, мне вырвали зуб мудрости, подробности событий оставлю до лучшего настроения. До часа ночи я еще сомневалась в том, чтобы отлеживаться, но потом проснулась от дичайшей боли, заплакала, сожрала кучу обезболивающего и с тех пор так на нем и живу. Вторник, среда, четверг, сегодня вот пятница. Ни учебы, ни испанского, ни установки, ни людей. С кем-то там списываюсь, люди вон в соседних комнатах обитают, еду время от времени маленькими ложками или вилочками поглощаю, медленно так, стараясь не раздражаться и получать удовольствие от вкусняшек. Одно утро провела за яойной мангой, потом увлеклась просмотром аниме, стала читать мангу на испанском, книжечки там, задолжности свои, что-то по испанскому писала, конечно, не практику. Читала Сервантеса и Фрая. Все это не особенно важно, пишу скорее потому, что не могу не писать, нежели из желания или необходимости. Два раза заходила Аня, один раз я звонила Андрюше, списывалась с разными людьми. Вчера до меня наконец-таки дошло, что я с каждым часом становлюсь все раздражительней, мне все труднее, читая сообщения видеть именно то, что мне написали, а не то, что напридумывалось сверху. С каждой секундой нарастает ненависть к себе, именно к себе, не к другим, но выражается она вот так. Можно сколько угодно жаловаться на неприятные мелочи, сопровождающие болезнь, но лучше признаться, что дело вовсе не в них. И попытаться понять, что же происходит на самом деле. Ох, как же я себе противна. Вся. И то, как выгляжу, и то, в каком бардаке живу, и то, что делаю, что и как говорю, чем занимаюсь, как и о чем думаю, и сама эта ненависть – она отвратительна. И насколько это не похоже на то, чем и кем я являюсь вне уединения, насколько непохоже на то, какой меня знают и даже любят. Давай, пиши дальше, ты же любишь смотреть себе в глаза и признаваться в страхах, выдавливать их наружу один за другим. Вот пожалуйста, когда я провожу один день дома, никуда не выходя, за экраном, чем бы я не занималась, я не отдыхаю, а на шаг погружаюсь в депрессию. Каждый новый день – еще один шаг. Корни растут из осени 2010, тут и гадать нечего. Самое забавное то, что мне, вроде как, нравится такой образ жизни, нравится проводить час за часом в анимешках и сюжетах, нравится ничерта не делать, просирая время, нравится никого не видеть. Забавно, что чем дольше я не вижусь ни с кем, тем меньше мне хочется общения, какого-то там тепла, фу. Я скорее предпочту полежать в своей помойке в одиночестве, грязная, вонючая, не вылезая из «зоны комфорта», или дискомфорта? Даже не знаю. Если бы мне было так хорошо в этом состоянии, я не превращалась бы в невыносимого чертенка. Мама замечает первой, говорит, что терпит с трудом. Постепенно я перестаю радоваться. Даже самые светлые и замечательные люди, даже те, просто существование которых уже в радость, уже не приносят никаких положительных эмоций. Я становлюсь полной противоположностью самой себя. Вместо обыкновенного пышущего энергией, радостью, улыбками и эмоциями человека, я становлюсь тем, кто не улыбается, кто на сообщения друзей раздражается, кто просто не способен излучать любовь. Начинаются злостные противоречия. Вроде как хочется позвать кого-нибудь из самых своих радостных и светлых, а потом «мееее», наружу вылезают иголки, и как-то не хочется, чтобы кто-то хороший на них напарывался. Да и есть ли хоть у кого-нибудь шансы остаться хорошим в глазах такой меня?

Села писать, называется, и поняла, что слов особенно и нету. Нужно успокоиться как-то, привести себя в работоспособный режим, сделать долги, снова мчаться. Сначала разобраться со вчерашним страхом и паникой. Правильно ли то, что я делаю, правильный ли путь? Если мучиться сомнениями, то невозможно будет идти дальше. Хей, примирись с собой. Тебе это необходимо, не кому-то другому. Осталось два дня, чуть больше. Если постараться, то можно успеть все сделать. Но, помнишь, отчаяние и уныние – это тоже грехи. Так. Структура, во всем нужен порядок. В первую очередь в голове. Итак, людей сейчас видеть или общать совершенно бесполезно, ничего хорошего из этого не выйдет ни для меня, ни для других. Поняли, не приглашаем, не зовем. Второе неотложное, что нужно понять, это то, что люди, которые мне что-то говорят, пишут или как-либо обращаются ко мне, они не делают ничего плохого, они ни в чем не виноваты, мне нельзя ни в чем их упрекать. Источник моего к ним раздражения находится внутри меня, а не в них. Это то, что нужно держать в голове и не забывать ни на секунду. Так, с окружающим более или менее примирились, теперь с собой. Во-первых, не нужно укорять себя за пропуски учебы, ударки, института и всего-всего. Да, я на неделю выпала из жизни, может быть и больше. Да, у меня улетело все налаженное расписание. Да, это грустно, но это было неизбежно. Я всего лишь заболела, такое со всеми случается, никто не будет меня винить, но потом нужно будет постараться вдвойне. Я с этим справлюсь. Нужно вернуть веру в себя. Для этого нужно внутреннее спокойствие, умиротворение, осознание, что все хорошо, что все идет так, как должно идти, что все правильно. Я его потеряла, а находить заново умею только через слова, только через разговоры с самой собой. Хорошо, что девочки отправили меня писать. Я тот еще шизофреник, увы, и практика уже не раз доказывала мне, что ничто не помогает мне лучше, чем хороший разговор по душам втекст. Не с кем-то другим, да. Сколько бы и кто бы ни пытался вправить мне мозги, сама я с этой задачей справляюсь значительно лучше, быстрее, результат не заставляет себя ждать, а главное: я не чувствую давления и раздражения, потому что извлекаю нужное из самой себя. Ну вот, какие-то полчаса откровения, а мне уже значительно легче, всего-то констатация необходимости успокоения и примирения, а внутри уже все постепенно укладывается, маленькая я перестает бушевать и драться, чувствует, что ее никто больше не собирается ругать и упрекать, смотрит так, внимательно и с ожиданием, ждет подробных инструкций. Я тем временем пытаюсь примирить себя с внешними обстоятельствами, открываю рот, а максимальное расстояние всего-то сантиметра полтора, и все. Думаю, сколько еще мне так жить, но больше не чувствую злости. Ничего. Это не навсегда. Простые, утешительные, банальные очевидности, сказанные самой себе, имеют удивительную силу влияния. Да, я почти не могу кушать, но и голода не чувствую, что ж, болезнь – отличный способ похудеть. Да, я, несмотря на пребывание дома и выдавшуюся возможность выспаться, совсем не дружу со сном, но у меня есть еще время, чтобы это исправить. Хей, может быть, поставить себе Rocky Leon´a и поднять настроение? Он источает позитив, может быть, я начну вспоминать, что такое радоваться? Идея хороша. Следующий шаг. В бардаке и грязи внешнем невозможно создавать внутренней гармонии. Мне сейчас с собой приходится как с пятилетним ребенком разговаривать, и это могло бы быть смешным. Я отправляю себя в душ, и это абсурдно, что для этого приходится себя насиловать. После этого я поставлю регги и уберусь в комнате. Если, когда я закончу, будет еще не слишком поздно, то я попишу письменные долги по испанскому. Сегодня я высплюсь. Если проснусь от боли, а это очень вероятно, то выпью обезболивающее и заставлю себя уснуть снова, ибо пяти часов недостаточно нормальному организму. Я не буду жаловаться на боль или неудобства. Я не буду требовать ничего от окружающих, огрызаться, говорить грубо. Как бы ни было тяжело говорить, я буду отвечать на вопросы мамы или бабушки, потому что это – уважение. То, что у меня плохо слышат уши, это тоже пройдет. Завтра утром первое, что я сделаю, это сяду писать практику. И не возьму ни перерывов, ничего, не буду читать, отвлекаться, пока не доделаю. Это самое необходимое и важное. Кроме меня самой никто не сможет меня заставить. Два дня это не много, но не так уж и мало, если тратить их с умом. К тому же, скорей всего, их будет три. Все. Хватит. Время пошло.

Напоследок еще раз для закрепления: люди хорошие и добрые, даже если ты внутри чувствуешь совсем другое, это идет из тебя, а не от них. Твое раздражение это твоя эмоция, постарайся ее вообще не испытывать, но если оно и есть, не забывай, что причина не в том, что тебе причиной кажется. Сделай все, что успеешь, но не огорчайся от того, что не сможешь сделать ВСЕ. На первом месте стоит СОН, на втором ПРАКТИКА. Все остальное по мере возможностей и времени. Не требуй от себя невозможного, но и не пускай больше на самотек.

Самое важное: именно тот путь, по которому я иду, именно тот стиль жизни, который я выбрала, является правильным, нужным, верным. Все так, как должно быть. Это инструкция. По ночам нужно спать, а не заниматься самокопанием и пустыми переживаниями и страхами заполнять свою голову. Сомнения выбивают почву из-под ног, застилают глаза, лишают ориентации, тогда как есть даже не столько люди, не в авторитетах или всемирном опыте дело, нет. Есть некое внутреннее ощущение, есть интуиция, которая с самого детства ярко освещала дорогу. Не страшно, что я с нее чуть не скатилась. Искушения повсюду. Но нужно их преодолеть, справиться, и идти дальше смело, еще смелее, смотреть в глаза и верить в себя. Верить, потому что на это есть Причины. Я, конечно, еще вернусь к своим сомнениям, к разделению на черное и белое, хорошее и плохое, к настоящему и кажущемуся миру, но тогда, когда буду твердо стоять на своих двоих, чтобы не пошатнуться, а использовать логику, поразмышлять здраво, не кидаясь в панику, не ухая в дыры мироосознания. Сейчас не время. Смотри только вперед.

Набрела на виртуальное личное пространство некой девушки из ИЖЛТ. Изначально захотелось посмотреть фотографии знакомых лиц в залежах, и не заметила как втянулась в эту атмосферу. Как какой-то фильм, записи на стене, обработка, стихи в аудиозаписях, видео с потоком сознания, люди, люди, люди, бесконечные люди. "Как же скучно я живу" - огромными буквами вдруг вырастает в сознании. Я не смогла бы на публику, вот так, открыто любому интересующемуся, слишком много тараканов в голове копошится. Там столько настоящего, студенчество, какие-то посиделки, квартиры, смеющиеся, дурачащиеся, любящие, живущие по-настоящему люди. Курящие, не высыпающиеся. В ИЖЛТ так много настоящего, там так ярко, что я кажусь себе тенью. Когда и зачем я успела стать такой правильной? Учиться, учиться, с головой нырять в эту учебу, не пускать себе развлечений, не пить, не курить, не трахаться, нет впискам, нет риску. Все казалось, что так правильно, а сейчас ночь. Ночь, и меня, как всегда, накрывает. Неизменно. Из года в год. Там совсем другой мир. А у меня православный ВУЗ и жесткие требования. Там пороки и отсутствие сна, у меня. А что у меня? То же отсутствие сна, те же синяки под глазами, но. НО. У меня дреды и бурное прошлое. У меня книжки, в которых кто-то другой веселится, ошибается, любит, летит в пропасть и взлетает к небесам. Я не кидаюсь из крайности в крайность. Все в сравнении, и моя амплитуда кажется статикой. У меня только кто-то другой движется, хаотично, а я иду по прямой. Не сворачивая. Сейчас я кажусь себе дурой, безмозглой идиоткой в своем стремлении к идеальному. Сейчас порочное и дьявольское кажется мне привлекательным. С чего я вообще взяла, что надо именно так, что это лучше всего? Дима? Дима, да. Но не только. Закопошилась мысль, протест. Нет же, я закончу универ и поеду по миру, путешествовать, и это будет гораздо круче и интересней. Я скучная. Я стала чертовски скучной. Может быть, от этого тяжесть. Там, абстрактная. Даже когда я не учусь как проклятая, я запираюсь в четырех стенах со своим экраном, утыкаюсь в него и превращаюсь в хикикомори, мне становится трудно общаться с людьми, я быстро от этого отвыкаю, забываю, что это такое, замыкаюсь и становлюсь кем-то другим. Возможно, собой, просто без масок, или, слишком тщательно подходя к любому занятию, напоследок аккуратно снимаю заодно и кожу, чтобы стать совсем пустой. А если снять все ограничения, съесть то мясо, которое рубили на полу в новогоднюю ночь, принять в подарок бонг, улыбаться, говоря на все "да", искать спонтанных решений, ездить на фестивали, проводить зимы в чужих квартирах, есть все, что дадут, готовить другим, спать с чужими, не делая различий между чужими и своими. Там большое сердце, много глупостей и одна безбашенная голова. Тут педантизм, доходящее до абсурда стремление к структуре и порядку, идеальность и. И? Где? Скоро я выйду из себя и начну кулаками бить стены. Страшилки прошли мимо, мемы прошли мимо, жестокости нет, кровь никогда не привлекала. Резал, резала, резал, резала, и этот тоже, и эта туда же, и ты, и он, а я только один раз руку себе искусала, и продолжаю удивляться: ну зачем же вы, зачем? Почему эти депрессивные, странные, с агрессией и ненавистью внутри, жестокие и любящие жестокость, кровь, мясо, страх, ужас, кто они такие вообще? Почему. Почему они меня всегда привлекали? Люди, которые странно говорят, странно думают, которые не похожи, другие, они из другого мира смотрят, они. Образы. Сколько я их встречала. И убегала, избегала. Непонимание. Послушай. Они умнее, талантливее, интереснее. Они разноцветный мусор. Я - батарейка, заботливо извлеченная из мусорного бака в отдельный специальный пакетик, чтобы не засорять землю радиацией или что там вообще за. Не важно. Они - черный, серый и бордовый, я - прозрачная. Они настоящие. Я насквозь фальшивая. Они говорят грубо, неграмотно, жаргонизмами, сленгом и матом, я рычу на неправильно поставленное ударение в слове "звонит". Они ироничны и саркастичны, они делают черным все, смеются над другими, над собой, над болью, над радостью, смеются громко или тихо, явно или тайно, смеются, сгибаясь по полам и краешками рта. Я серьезна. Я говорю о важном, а они скользят по поверхности. Но именно я говорю слишком громко, слишком ясно, слишком глупо, слишком очевидно, слишком поверхностно. Они молчат, потому что знают. Лучше меня, больше меня. Я высокомерна и самоуверена. Я ребенок. Я не вижу жизни. Я контраст. Я та, кто всегда ошибается. И особенно сейчас. Я упряма. Я анализирую, думаю, усложняю, усложняю, усложняю. Хей, говорит насмешливый взгляд, будь проще, будь проще, будь проще, не заморачивайся, будь проще. Я отворачиваюсь. Я живу по другим правилам. Глупым правилам. У них нет никаких правил. Анархия, молодость, вечная. Я старуха. Я старуха с самого детства. Я никогда не была молодой.

Сначала писать или играть? На установке, конечно же. Сил или особого желания нет ни на то, ни на другое. На последнее особенно, физические силы ведь нужны, а я сонное чучело, с трудом перемещающееся в пространстве (собственной квартиры или даже комнаты). Больше всего хочется спать, но нельзя. Это, увы, правда, если каждый раз, когда я хочу спать, я буду это делать, а не насиловать себя, то все мои труды по структуризации нынешней жизни пойдут насмарку, сгинут. Недосып - не слишком большая жертва в пользу всего остального. Если мне удастся совместить самое основное и главное от жизни с преуспеванием в учебе, при этом достаточно спать, чтобы не доводить себя до обморока или истощения, то все отлично. Оно того стоит. Лучше быть счастливой, пусть и сонной, чем выспавшейся неудачницей, ну или относительно выспавшимся замкнутым ботаником. Невозможно совместить все, но я по крайней мере стараюсь, с нуля учусь расставлять приоритеты, и сейчас это у меня получается значительно лучше, чем когда-либо раньше в жизни. Из каждодневных уже поставила для себя ударку и писанину, потому что без этого буду не собой, а кем-то другим, не слишком для меня привлекательным. И вот, делаю возврат к стародавней теме, еще моих четырнадцати, споров с мамой, обид, недопонимания и отчаянного желания, чтобы поняли, без даже намека на желание понять ее. Звучало тогда так: "хобби - обязанность перед собой". Обернулась налево, посмотрела на стену, там выцветшими маленькими зелеными буковками выведена эта короткая фраза, тогда, шесть лет назад.

Улетела куда-то мыслями. Из-за недосыпа, может, или я в принципе последнее время стала более рассеянной, мне трудно сосредоточиться. Много чего происходит. Осень, как и всегда, традиционно и каждый год, стремительно меняет всю мою жизнь и коренным образом. А в чем-то изменения не такие значительные, но они все равно есть, непрекращающееся движение. Каждую неделю - ярко, каждый день - в чуть меньшей степени. Эти выходные - поворотные осени 2015, хотя смена направления с минуса на плюс случилась еще в тот момент, когда я опубликовала на стене запись с просьбой меня не трогать и расписанием. Постепенно плюс становился все больше и больше, и вот, все еще нет никакого идеала, до сих пор есть долги, по испанскому я все еще отстаю, отношений по-прежнему нет, самоорганизация далеко не идеальна, НО! Но все это исправимо. Я вылезла из пучины отчаяния и депрессии, взгляд больше не потерян, меня сняли с крючка, я наконец-таки могу двигаться дальше. Ситуация разрешилась, паспорт снова у меня на руках, я могу пойти записаться в библиотеку, читать настоящие книжки, собирать материалы для курсовой и быть счастливой. Я получаю свою дозу внимания и тепла, оказывается, не так уж и много мне было нужно. Постепенно в течение дня продолжаю раскладывать по полочкам мысли. Не думать то я не умею, вот и обнаруживаю себя почти в том же состоянии, в котором радостно уезжала в Грузию. Витаю в облаках и радужных представлениях о ближайшем будущем. Меня все устраивает и не хочется ничего менять, ну, снаружи, только с собой дальше работать. Сегодня вот ехали в метро с Юлей, и я впервые рассказала ей чуть больше, чем то, что и так знают все, что я жила в Израиле. Рассказала немного о том, что было тяжело, что я была изгоем, назвав только нейтральные причины, не углубляясь в подробности. Пара слов о том, что я с детского сада была изгоем почти до выпуска, и насколько важно мне было подружиться с ними в прошлом году, почему я решила стать старостой, каким чудом мне до сих пор кажется то, что у меня такие близкие и доверительные отношения с моей группой, что они меня любят, радуются, что у них такая староста, как я, что и не только они, но и некоторое количество ребят с других факультетов тоже достаточно близко со мной общаются, переживают за меня, когда у меня проблемы, готовы помочь в сложных ситуациях. То, что у меня есть люди, которые меня любят и на которых я могу положиться - это чудо. Я, возможно, никогда не смогу к этому привыкнуть, буду продолжать с искренней наивностью удивляться любой помощи и поддержке. Столько лет, столько усилий, и вот есть я из настоящего, окруженная людьми, вполне уверенная в себе, любящая себя. Сегодня, говоря об Израиле, я вдруг поняла, насколько не соответствую тому, что описываю, своему прошлому, самой себе. Одновременно трудно поверить, что когда-то я была настолько одинокой. Но опыт остается, никуда не девается.

Я сегодня с самого утра светилась хорошим настроением, я вернулась в саму себя, улыбалась без повода, наслаждалась музыкой, тем же нестареющим Нойзом, не беспокоилась о почти полностью не сделанной письменной части домашнего задания по испанскому, да и вообще ни о чем. Утро, которое ничто не могло испортить. Потому что вернулась уверенность в завтрашнем дне, спокойствие, цель, под ноги вернулась земля и снова вырисовалась тропа, по которой стоит идти. Я смогла честно рассказать Юле и Насте о том, в какой ситуации была последние недели и почему ходила как в воду опущенная. Девочки посочувствовали, сказали, что по мне было видно, что что-то сильно не так, но хорошо, что я ничего не рассказывала раньше. Рассказали, как беспокоились, когда я написала в общий диалог, что, возможно, покину их, когда у меня были проблемы с пересдачей. За этот месяц с хвостиком я действительно заставила многих людей переживать обо мне. В какой-то момент мне даже звонила ОЮ ближе к ночи, спрашивала "за кого молиться?". Вспомнилось, как я в воскресенье посидела минут двадцать с ИО на скамеечке в коридоре, рассказывая про свою новую студенческую жизнь, про то, как все изменилось, про то, как я попала в этот ВУЗ и какую роль он сам сыграл в этом выборе. Он все еще не знает, что я назвала в его честь один из своих дредов. На третьем курсе есть симпатичный парень с маген давидом на шее, с которым я перекинулась парой слов о дредах и ИО, еще одна интересность с сегодняшнего дня присоединяется к нашему театру, а еще в субботу я виделась с дредастым братом, с одним определенно замечательным человеком, который исчез из моей жизни, когда я ушла из ВУЗа, но, кажется, все так же не против со мной пообщаться. С явным интересом спрашивал про мое вхождение в православную церковь, и обнимашки с ним теплые. Мне действительно нравится все так, как есть, и не хочется менять что-либо. Не могу вспомнить, когда последний раз была так довольна жизнью и так счастлива. Нахожусь в гармонии даже со своим телом. Мама на днях сказала, что я очень похудела. Весы показывают разницу всего лишь в 4-5 килограмм, но спорить не приходится, как она обратила мое внимание, я и сама заметила, что живот почти ушел, а скулы стали немного ярче выделены. Худоба, впервые в жизни, почти соответствует желаемому, а округлые щеки меня раздражали столько, сколько я себя помню. Так что сначала мне не поверилось, как это так, у меня - и вдруг скулы. Мама полусмеется: "ну ты еще поспи мало, еще ярче выступят". Смех смехом, а почему бы и нет? Мне нравится, как я выгляжу, нравятся изменения, я перебарываю сонливость не без труда, но с более или менее регулярным успехом, а аппетит является не таким уж и частым гостем, по ночам, после универа, я вполне обхожусь без еды. Кстати, на маму тут вдруг что-то нашло, и она уже вторую неделю что-то готовит, чтобы мне было что взять с собой в универ. Приятно, когда о тебе заботятся.

В голове лучше оформляются мысли о том, чего я хочу от общения, как себя вести, не обходится без советов со всех сторон, но самое главное - что я смогла искренне признаться и рассказать самой себе о самых скрытных, потаенных и постыдных мыслях. Для того у меня и существует дневник.

Сегодня была первая полноценная репетиция в этом семестре. Ночью, прочитав сообщение о том, что срочно, что вотпрямщас, что всего за неделю, я разозлилась, я была в ярости, мне хотелось послать все к чертям, хотелось остаться дома и досыпать, никуда не ехать, и я четыре или пять раз уговаривала себя выпихнуться на занятия. Однако и сам испанский прошел без напряжения, и репетиция тоже, никто ничего не требовал, ОЮ принесла мне кастаньеты, и я залипла на то, чтобы пытаться ими пользоваться, с трудом себя контролировала. Буду учиться, конечно. И еще книга Лорки, статьи и стихи читать. В переводе, правда. Мой наметившийся новый костюм вызывает у меня меньше отторжения, нежели предыдущие. Песни все еще помнятся, руки\ноги по-прежнему упорно отбивают ритмы. Петь могу только с кем-то, в одиночестве дичайше фальшивлю. Наконец-таки могу честно сказать себе, что плохенько пою, что слух у меня не слишком клевый, и все-таки я люблю петь, и оно того стоит. Ярость на театр прошла, рвать и метать больше не хочется, пожалуй, даже с готовностью выучу стихотворение, напялю на себя все, что скажут, съезжу за лентами. Точно, ленты!

Что там надо делать. Писать, играть, испанским позаниматься, сделать домашнее на завтра, подготовиться, выспаться. Несовместимые понятия. Там еще в оптимальном варианте Правило и СП есть. Но. Для этого мне все-таки сначала надо начать спать чуть-чуть побольше. Я явно не в состоянии. Так что пойду и поиграю немного. Давай, у тебя есть на это силы, руки будут двигаться, ты себя недооцениваешь, когда тебе кажется, что руки отвалятся скорее, чем что-то сыграют, давай, тебе это нужно, ты обещала. До завтра. Я вернусь. Регулярность - это хорошая частичка настоящего, к которой я хочу приобщиться.