друг дарил мне плед с цитатами, собственноручно выбранными.
я сижу задницей на ницшевской, гласящей, что пока тебя хвалят, ты не на своей дороге, а на дороге, угодной другим.
это можно считать актом триумфа моей автономности?

диалог только что
мама: что ты учишь?
я: бред
мама: да у тебя все бред!
я: да нет, реально про бред учу. у меня экзамен по психиатрии.

Мне жаль, что я больше не часть твоей жизни. Потому что ты - всё ещё часть моей.

когда кого-то действительно любишь, пытаешься сделать все возможное, чтобы человек был счастлив. и так уж выходит в моей жизни, что единственное, что я могу сделать для этого - постепенно исчезнуть.

я всегда была неуверенным в себе человеком.
знаете, то чувство, когда параграф выучен наизусть, а ты все равно боишься поднять руку, чтобы ответить. вот этот страх был всегда рядом, и я удивлялась: как эти люди вокруг не боятся открывать ип? заводить детей? становиться блогерами и, о боже, снимать себя на видео?

я страшно люблю фотографировать.
и всегда стеснялась того, что делаю это недостаточно хорошо, чтобы выкладывать свои работы на конкурсы или брать за это деньги.

а потом,
одним утром я проснулась другим человеком.
и поняла, что больше не боюсь ничего.

Это не итоги года.
Но чего-то итог.

Я говорю «хайл» тебе, путник, кем бы ты ни был.
Мне без разницы - пройдёшь ли ты мимо, либо заглянешь на огонёк.

Я кое-что расскажу тебе, если захочешь. Не захочешь - поговорю сам с собой. Мне можно.

Может, ты, мой старый друг, а может кто-то из новых.

Я пришёл сюда, потому что мне это приснилось. Осторожно рассказывал сказки и что-нибудь вдохновляющее
Сейчас только сказки.

Но сегодня. Сегодня можно написать простынку подлиннее.
Я нарушил все правила, которые хотел нарушить. И я скажу, что в этом нет ничего страшного.

Меня называли глупцом.
Особенно часто это любили делать люди, которых я любил чуть больше, чем себя.
Наши пути расходились. Я не оборачивался. Но они возвращались в мою жизнь.

Этот год. Стал одним из самых тяжелых в моей жизни. Я встречал его в одиночестве с температурой. Бегал, как умалишённый с дипломом. Расстался с девушкой в ночь перед защитой. Уволился с работы. И начал учиться заново в совершенно другой области.
У меня сколось четыре зуба) Я не смог поехать к лучшему другу на день рождения. Да что там говорить, я и собственное не отмечал.
Меня вычеркнули из памяти парочка людей, которых я не забуду.)

И в этом тотальном хаосе неудач - я осознал, что мне комфортно.
Не в плане того, что я готов жить так дальше - нет.

Я признал свои слабости. Отчаяние стало моих вдохновением. Презрение к неудачам - усилила смелость.

Сегодня я услышал от своего друга, что он ненавидит меня за мою неественную выносливость.

Сегодня я встретил ту, что почти смеясь оставила меня, сказав, что её напрягает, что я её любил. А сегодня я увидел в её глазах, что ей больно. почувствовал, что она осознала, что любила меня.

Я часто спрашиваю окружающих, почему они не делают то, чего они хотят? Чего они хотят от меня?

Я слушал их ответы. Мысли. Правду. Ложь.
Слушал то, что я архаичен и стар. Глуп, но уникален. Мстителен и злопамятен.
Не умею делать то, это и вообще зря делаю.

Правда только в том, что у меня хорошая память. Не идеальная, как у созданного мной Инквизитора… Но хорошая.

И я, скажу тебе кое-что путник, Гендальф не придёт на рассвете.
Орлы не прилетят.
Жизнь - не сказка.
Чудеса вообще редкая штука.

И настоящее чудо - это вера в себя.

Может, ты, поймёшь меня. А может и нет.
Какая мне разница, как ты проживёшь свою жизнь.

Но я буду надеяться, что хорошо.

В твоем сердце слишком людно.

думаю, папа меня любил. не смотря на то, что кроме одинакового ряда родинок над левой бровью у нас не было ни одного сходства.
но он меня любил. или по крайней мере не желал зла.
когда я была маленькой, он одергивал меня с дороги, если я выбегала на проезжую часть.
он написал мне на гипсе "не чеши, даже если очень сильно попрошу" и то же самое зеленкой на животе, когда болела ветрянкой. и оба раза сработало.
он ни разу не повелся на мой детский вопль. ни разу не дал мне то, что я просила. только, если "пожалуйста" и "для того, чтобы".
когда я была подростком, он разрешил мне попробовать и сигареты, и алкоголь, но при условии, что он сам мне их купит. и этот плод сразу перестал быть сладким.
он не заставлял меня приходить домой к девяти, не ругал за двойки, но и все мои ошибки оставались на мне. папа мог помочь только советом.
когда я отправила телеграмму, что бросаю экономический и выхожу замуж за художника, он выслал мне деньги на билет домой. а я приехала спустя два года уже актрисой. и он только пожал плечами.
папа любит меня. дети всегда такое чувствуют.

не так давно мама сказала мне, что не хотела бы, чтобы её сын влюбился в такую, как я. что ж. не знаю, как объяснить, что нет в мире человека, которому я готова подарить вселенную внутри себя. а на меньшее я не согласна.

я не хочу отношений ради отношений. поцелуев на людях, пустых разговоров и переписок. я не хочу видеться каждый день, делать совместные фотографии, ревновать, ругаться по пустякам. не хочу, чтобы пытались меня переделать.

если касаний слишком много, они теряют свою ценность. равно как и слова. меня бесят цветы и шоколадки, километровые пожелания спокойной ночи. это всё пустое. всё по программе, как будто по инструкции.

я думаю, что любовь - когда после секса чувствуешь себя чище. такое себе маленькое таинство исповеди. я не хочу, чтобы мне говорили, что я странная и сумасшедшая. потому что со мной всё в порядке. потому что я хочу, чтобы меня попытались понять. обоюдное познавание друг друга.

в противном случае - это всё пустое.

люди иногда приходят ко мне в очень неподходящие моменты, когда я просто скукожено и одиноко хочу сидеть на угловом крае своей кровати или молча наблюдать за облаками в оконце универа. при этом вместо увлекательного разговора, которым простительно перебить сессию моего уединения, начинается бесполезное перебирание слов, истории абсолютно неинтересные, глупые, баянистые, зажеваные десятый раз пластинки и прочие формы вербальных извращений и наказаний. в такие моменты я стараюсь сбавить напор поднимающегося внутричерепного давления простым пропусканием колебаний звуковых волн мимо ушей, но поскольку я не стремлюсь заставлять людей чувствовать себя ненужными и скучными, то приходится выдавать универсальные реакции и периодически ловить хоть одно словцо из предложения, чтобы не терять траекторию разговора.
к чему весь этот этюд?
самое противное в таких ситуациях не микроскопическое горе интроверта, даже не дискомфорт от прослушивания очередных приключений людей в погоне за хлебом на полках магазина или кашле у соседского ребенка, а мое ощущения стыда и вины, чтоя не хочу их слушать. я сгораю от неудобства, ведь я притворяюсь, что слушаю, пренебрегаю искренним желанием кого-то поделиться со мной этими мирскими пустяками. горю от нетерпения, ведь всегда хочется окончить акт страдания в подвешенном состоянии, когда не можешь ни думать, ни слушать, ни говорить, а лишь с нервным подергиванием конечностями ожидаешь, когда вновь сможешь закрыть свой кокон и вызвать всех сотрудников пограничной службы для охраны личных границ.